Стоя в подъезде дома подруги, я перечитывала записку вновь и вновь, и только в тот момент до меня наконец-то дошёл весь ужас случившегося со мной. За один день я едва не стала жертвой изнасилования, но зато стала свидетелем убийства, а моего парня поймала милиция. Истерика накатывала на меня волнами, а потом отпускала, слёз уже не осталось, и я просто выла, как раненое животное, не замечая зевак, которые смотрели с осторожным интересом в мою сторону. Но всё же, должно быть, я ошибалась в себе, не такая я уж слабая и беспомощная, если не сошла тогда с ума.
Я знала, что он пытается меня защитить, и от этого становилось лишь горше. Господи, как же мне хотелось его увидеть, хоть на секундочку, на одну ничтожную секунду, чтобы только узнать, что с ним всё в порядке. Чтобы убедить себя, что он не плод моего воображения, не видение, а человек, который действительно существовал в моей жизни. И которого я люблю до потери сознания.
Но я, как правильная девочка, исполнила все его требования. Приехала к тёте и умоляла её дать мне алиби. Подтвердить, что всё это время я жила у неё, что не встречалась ни с каким Богданом, что болела и почти не покидала квартиру. Каждое произнесённое мной в кабинете следователя лживое слово оставляло шрамы на сердце. Пусть это и была просьба Скуратова, а мне всё равно казалось, что я его предаю таким образом. И на самом деле я должна вернуться в милицию и признаться во всём. Рассказать, что он просто меня защищал. Только вот я лучше прочих знала, что это не поможет.
Потому что с одной стороны – отец Игоря, а с другой – бандит. Потому что на его руках и так слишком много крови, и, если Лебедев захочет, а я не сомневалась в этом, он найдёт на Богдана любой компромат. А если не найдёт – состряпает своими руками.
Мой отец находился в том отделе, куда меня вызвали на допрос. Со мной даже не поздоровался, просто занял место в комнате и молчал, пока на меня сыпались вопросы. Я даже не поняла, почему он пришёл, почему ему позволили остаться. Казалось, он слушал каждое моё слово, но там не было правды, которая, видимо, ему зачем-то понадобилась. В основном все вопросы касались Игоря. Когда я его последний раз видела, почему не состоялась свадьба, как складывались наши отношения после расставания. Я заучила свою речь наизусть и очень надеялась, что ни разу не прокололась.
Под конец допроса отец просто покинул комнату, так и ни слова мне не сказав. Что там было в его голове, мне не известно, но я заметила новые седые волосы на его висках и несвойственную ему худобу. Моё сердце дочери обливалось кровью от мысли, что я тому виной, мне хотелось подойти к нему, попросить прощения за всё, что случилось. Пусть даже я не считала, что делаю что-то неправильное, но Владислав Евстигнеев так смотрел на меня, что я готова была признаться почти в чём угодно.