Я вновь и вновь перечитывала строчки из уголовного дела Скуратова, которое по моему запросу прислали из города N. Приговор отменили, рассмотрение его уголовного дела возобновили ввиду появления новых обстоятельств. Это было просто невероятно. То самое оружие, из которого он застрелил Лебедева, оружие, которое я лично принесла к Хмельницкому, не являлось орудием убийства, по словам экспертов. Первая экспертиза была признана ошибочной.
Когда я прекратила изучать материалы дела, моя голова разрывалась на тысячи кусочков. Этот сукин сын избежал тюрьмы. Да, он пробыл год в СИЗО и три года в колонии, но это ничтожно мало по сравнению с тем, что он по-настоящему заслуживал. Меня с такой силой пронзала злость, что стало потряхивать. Все эти годы я жила с мыслью, что я хоть немного, но сумела покарать его за ту несправедливость, которая по его вине произошла со мной и с нашей дочерью. А оказалось, он в очередной раз вышел сухим из воды.
Когда я вернулась от Скуратова домой, то ожидала, что муж кинется с расспросами, где я провела ночь, но он, сославшись на то, что сам не так давно приехал домой, делал вид, будто ничего странного не произошло. Подумаешь, жена посреди корпоратива на глазах у половины коллег едва ли не выпрыгнула из платья, а потом ушла с мероприятия всё в той же сомнительной компании «хозяина» своего мужа.
Я стояла, прислонившись к стене, и наблюдала, как муж готовит ужин. Мне казалось, если возвести вокруг себя декорации нормальной жизни «как у всех», то так и будет, а на деле я играла в спектакле по собственной бездарной постановке роль отвратительной жены. Продолжать дальше этот фарс вдруг стало совершенно невыносимо.
– Олег, я ухожу.
– Куда? – не отрываясь от своего занятия, спрашивает он.
– От тебя. Только новое жильё найду и съеду.
Мои слова звучат так буднично, точно я напоминала ему о том, что он забыл яйца. Купить. В магазине.
Я слышу, как он отодвигает сковороду в сторону, выключает газ и разворачивается ко мне лицом. Смотрит, будто видит впервые.
– Ульяна, давай поговорим.
Мотнула головой, не желая слышать его спокойный тон. Даже сейчас.
– О чём говорить, Олежек? Ты явно заслужил себе нормальную жену, а не ту, которая ползает на корячках рядом с трупами, изучая следы асфиксии.
– Я сам способен решить, какая жена мне нужна, – вдруг отвечает он с незнакомой мне твёрдостью в голосе. – Мы завтра поговорим, ты отдохнёшь, и мы поговорим.
Но на следующий день всё пошло наперекосяк. Когда я вечером вернулась с работы, Олег кинул мне компрометирующие меня фотографии. Изучала их остекленевшими глазами: я и мужчина, лицо которого не разглядеть на фото. Зато моё видно отлично. Муж спрашивает, как я могу это прокомментировать, и в этот момент меня начинает разбирать смех, когда я пытаюсь подобрать слова о том, что меня подставили. Смеюсь и понимаю, у меня истерика, но остановиться не могу. Олега это только сильнее злит, потому что он не может сообразить, что с его женой.