– Прости, Олежек, прости, – вытираю с ресниц слёзы, придя в себя, – просто это действительно забавно. Я уверена, что у нас ничего с ним не было.
Хотелось добавить «почти», но язык всё же вовремя остановился.
– Я хочу, чтобы к вечеру тебя здесь уже не было. Детей у нас нет, развод оформим быстро, а на квартиру можешь не рассчитывать.
Мне даже не хотелось на это что-то отвечать, подобрала фотографии, надеясь, что у Олега они в единственном экземпляре, но зная, у кого хранятся исходники.
Если бы не последующий звонок, от которого у меня затряслись руки, я бы и не подумала ехать к Скуратову разбираться, почему он решил лезть в мою жизнь, – и так знала. Полагала, что, если проигнорирую его, спущу на тормозах эту гадкую и грязную постановку, он разозлится, а если заявлюсь к нему – получит желаемое. Только вот на том, чтобы разрушить мой и так катящийся под откос брак, он не остановился.
– Слушай, Ульян, – без приветствий начинает бывший коллега, который уже несколько лет трудился в Управлении собственной безопасности и от которого получить звонок мне хотелось меньше всего, – надо встретиться, не телефонный разговор.
Пересеклись в центре города и обменялись парой слов, стоя в очереди за кофе.
– Роют на тебя, Евстигнеева, не знаю кто, но проверку твоей служебной деятельности уже начали.
Едва справилась с собственными руками, пока неловко закрывала стакан пластиковой крышкой. Знакомый мой ушёл давно, а я всё в себя прийти не могла. Скуратов серьёзно взялся за меня. Зря посвятила эти годы работе на органы. Думала, что, трудясь на благо общества, буду находиться под защитой государства, а в итоге попала под удар того, у кого в руках была власть, даруемая деньгами.
Может, и не нервничала бы так, но ведь отлично знала, что за мной числятся грешки, когда сама, посчитав, что кто-то не заслужил наказания, закрывала дело, якобы не найдя состава преступления. Шлейф таких дел тянулся за мной годами, и я подозревала, что когда-нибудь они всплывут. В отличие от нарушений отца, мои никак не связаны с коррупцией. Скорее с собственной совестью, которая не дала, при наличии возможности, посадить человека, хоть и виновного по фактическим обстоятельствам, но которого непременно ждало несправедливое наказание.
Я припарковалась недалеко от офиса Скуратова и некоторое время продумывала план действий. Только вот не имелось у меня никакого плана. Мне требовалась отсрочка для завершения текущего дела, а дальше – сама уйду из полиции. Только не вот так, не как отец – с позором. Собрала всю волю в кулак, чтобы не расклеиться, и выбралась из автомобиля.