– Богдан, – раздаётся позади меня. Осторожно, без резких движений оборачиваюсь (будто сейчас аккуратность мне поможет), обнаруживая Бэмби совсем рядом. Её глаза округляются, рот приоткрывается, и она скользит взглядом по покрывающим моё тело татуировкам, с жадностью их изучая.
– Хочешь потрогать? – насмешливо интересуюсь, и её маленький ротик тут же захлопывается, а румянец захлёстывает не только щёки и лицо, но и опускается к шее.
Она глотает воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, не в силах вымолвить и слова, а потом вдруг её взгляд замирает, брови летят вверх, девушка поднимает руку, словно в попытке прикоснуться ко мне, но тут же, как ошпарившись, её убирает.
– Ты весь в крови, – смотрит на меня перепуганными глазами оленя, попавшего под свет фар.
– Ерунда, – вру, следя за её реакцией. Она стала такой бледной, будто это из неё кровь вытекала. Неужели волнуется или просто боится вида крови…
Направляюсь в ванную комнату, вспоминая, что там была аптечка.
– Тебе помочь? – интересуется она, прискакав следом.
– Не помешало бы, – отвечаю, присаживаясь на бортик ванны. В теле слабость, держать открытыми веки требует от меня колоссальных усилий, и, чтобы не свалиться, я впиваюсь пальцами в ванну, прикрываю глаза с мыслью, что это только на секунду.
– Богдан! Богдан! – слышу своё имя откуда-то издалека, и тёплые ладошки, упирающиеся мне в грудь, немного приводят в чувство. С трудом разлепляю глаза и смотрю на Бэмби. Она так рядом, в каких-то паре сантиметров от меня, что я чувствую её дыхание на собственной щеке и слышу уже ставший знакомым запах. Он дурманит, заставляя меня ещё немного качнуться вперёд, касаясь носом шёлка её тёмных волос.
– Ты чуть не упал! – в голосе Бэмби паника, и я улыбаюсь, думая о том, что она сполна это заслужила своим поступком. – Сможешь сидеть? Или пойдём в спальню?
– Только и думаешь, как затащить меня в койку, – отвечаю, вновь прикрыв глаза.
– Дурак! – ругается, и я чувствую, как тёплая ткань махрового полотенца касается моей кожи.
Движения Ульяны мягкие, аккуратные, исцеляющие и ослабляющие боль. На короткое мгновение в их монотонности я нашёл успокоение, и показалось, что получить ранение ради того, чтобы она вот так до меня дотрагивалась, не слишком высокая цена. Жаль, что моё состояние не позволяло перевести эту ролевую игру «пациент и медсестра» в горизонтальную плоскость.
Мозг всё же вёл свою извращённую пытку, подкидывая мне картинки того вечера, когда я лишил её девственности. Её тонкое, полупрозрачное кружевное белье, сквозь которое легко угадывались очертания тела, выдававшего возбуждение девушки. То, как она тянулась ко мне, словно всё, что ей нужно в жизни, это моя близость. И я, как последний дебил, проебал всё своей грубостью и неконтролируемым желанием сделать ей больно.