Оба кивнули, и Виверн продолжил: — То же и с нашей аурой. В Некрополе малышей с рождения оберегают различными амулетами, фамильярами, делают даже специальные татуировки.
Оталию передернуло, причинить иглой боль малышу — кошмар!
— Именно, барышня, и не кукситесь — это меньшее из зол. Лучше такая боль, чем мгновенная смерть от проклятья. Впрочем, со временем многие проходят через куда более болезненный ритуал и остаются в живых, хоть и не все, — взгляд Виверна остановился на груди Скальда, где была, Ота помнила, выжжена пентаграмма.
— Какое дивное украшение, редкой красоты камень, — восхищенно отметил Виверн, указав на кулон Оталии. — Вы позволите посмотреть поближе, у меня где-то была ювелирная лупа, — он зарыскал в ящиках стола.
— Конечно, — не понимая его восторга, Ота сняла украшение и протянула некромагу, но стоило его пальцам приблизиться — и рука по локоть превратилась в длань скелета. Принцесса вскрикнула, а Виверн с довольным смешком перехватил ожерелье.
— Ах, какая затейливая вещь эти артефакты, — он крутил кулон так и эдак, внимательно рассматривая, рука по-прежнему оставалась как у скелета, но ни Виверна, ни Скальда это не испугало. — Наивное дитя. Годами вы таскали эту дрянь у себя на шее?
Принцесса закивала, не понимая, что не так с украшением.
— Лучше бы сразу повесили на себя ядовитую змею, можно выбрать яркой расцветки под ткань платья, один крохотный укус — и уснете мертвым сном, правда, есть еще яды, которые капают в ухо, и на утро жилец — мертвец, — Нерв засмеялся собственному каламбуру и, достав глубокую чашу из шкафа, бросил в нее звякнувший артефакт.
— Сейчас посмотрим, как все было, — некромаг провел костями-пальцами — и над чашей вспыхнуло черное облачко, замерцав синевой по краям. В центре появилась подернутая легким туманом картина прошлого: женщина в плаще с младенцем на руках и маг. Лицо безбородого мужчины показалось Оталии знакомым, но вот же! Она видит те же черты, даже цвет глаз, что и у Скальда. Неужели?
— Отец? — чародей не произнес ни звука, лишь его губы заметно шевельнулись.
— Любопытно, — губы Виверна раздвинулись, обнажив острые клыки, в радужке глаз блеснул жадный интерес, а картина над чашей не растворялась, показывая им произошедшее.
— Королева, вы же понимаете, чего лишаете свою дочь? Она может вырасти талантливой чародейкой, помогать своим подданным, стать опорой Его Величеству — вашему супругу, — увещевал ее мать Визариус.
Женщина уложила малышку в мягкое кресло и прошлась по кабинету придворного мага. Замерев у окна настенного зеркала, она сбросила капюшон — по плечам рассыпались роскошные густые волосы, такие же рыжие, как у Оталии. Большие глаза блеснули весенней листвой, но ни одна слезинка не скатилась по ее бледной щеке. Взгляд королевы оставался бесстрастным.