- Преподобная Цецилия, - монахиня, проводившая меня, голосом выделила имя настоятельницы, - юная леди говорит, что желает видеть матушку Бевину, настоятельницу.
- Это какая-то ошибка, - настоятельница, подслеповато щурясь, вглядывалась мне в лицо. – Я не помню вас среди учениц.
- И я не помню, - коротко поддакнула молодая монахиня.
Повисла неловкая пауза, во время которой я растерянно смотрела то на настоятельницу, то на монахиню. Они переглянулись, и настоятельница мягко спросила:
- Когда вы закончили обучение?
- В прошлом году! – меня затрясло, как в лихорадке. – Меня должны помнить сестра Бернадетт… сестра Ребекка… Я, правда, здесь училась!..
- Успокойтесь, леди, - настоятельница взяла меня под руку и усадила в кресло. – Сейчас мы во всем разберемся. Табита, - она обратилась к молодой монахине, - приведи Бернадетт и Ребекку.
- Мне нужно письменное свидетельство, что я обучалась здесь, - забормотала я, порываясь встать, но настоятельница удержала меня в кресле, положив руку на плечо.
- Не волнуйтесь, леди, - попросила мать Цецилия, которую я упорно помнила, как матушку Бевину. – Хотите воды?
От воды я отказалась, а когда в кабинет вошли сестра Бернадетт и сестра Ребекка, я вскочила и потянулась к ним с такой надеждой, будто им предстояло спасти мою жизнь.
- Юная леди утверждает, что училась у нас, - сказала настоятельница. Но я ее что-то не узнаю.
- Эмили Валентайн, - торопливо заговорила я, обращаясь к сестрам. – Помните, на выпускном экзамене я перевернула чернильницу и вы, сестра Бернадетт, отчитали меня и заставили переписать сочинение по истории три раза?
Лицо монахини выразило замешательство, а сестра Ребекка произнесла:
- Леди, сестра Бернадетт не преподает историю. Ее предмет – домоводство.
- А вы, - я говорила быстро, захлебываясь словами, уже понимая, что произошло нечто страшное, - вы очень любите иностранную поэзию, и читали нам стихи Готфрида Шнедлера – о белом шиповнике и королевской невесте, полюбившей другого.
Монахини снова переглянулись, и эта игра в переглядки напугала меня так же, как если бы колдун Вирджиль Масгрейв выскочил сейчас из-под стола с криком «ага, попалась!».
- Прошу прощения, - запинаясь произнесла сестра Ребекка, - но я занимаюсь огородом, и точно не сильна в иностранных языках.
- По-моему, вы ошиблись, леди, - повторила настоятельница ласково. – Хотите воды?
Но я рухнула в кресло, сжав виски ладонями. Мне показалось, что еще немного – и я сойду с ума.
Я ведь помнила их… Они жили в моих воспоминаниях… Как обычные, реальные люди… Почему же они не помнили