?..
- Давайте посмотрим метрики, - предложила настоятельница, - и тогда все станет на свои места.
- Да, метрики, - забормотала я, цепляясь за последнюю спасительную соломинку, - посмотрите списки учениц… Я должна быть там…
Архивом заведовала незнакомая мне монахиня. Она посмотрела на меня подозрительно, но велела помощнице принести список выпускниц прошлого года. Помощница не была монахиней, а только послушницей – совсем молодой, со вздернутым носиком и яркими рыжими веснушками. Девушка принесла толстый фолиант в кожаном переплете, положила на стол и уставилась на меня с каким-то веселым любопытством. Наверное, ей было забавно, что какая-то девица настолько сошла с ума, что не помнит, где обучалась в прошлом году.
Может, я и правда сошла с ума?
Пока настоятельница перелистывала толстые пергаментные листы, я стояла поодаль, до боли стиснув руки. А вдруг это колдун навел волшебный морок на матушку настоятельницу и сестер? Чтобы окончательно опозорить меня… Да, скорее всего, так и есть. Это проделки Вирджиля Майсгрейва, иначе и быть не может.
Я приободрилась, ожидая, что сейчас настоятельница обнаружит, что записи подтерты, вырезан нужный лист или страница прожухла как раз на списке выпускниц моего года. Ведь колдун не остановится ни перед чем. Ещё и будет рад, если я свихнусь, и меня отправят в богадельню.
Настоятельница нацепила на нос круглые очки и самым внимательным образом просмотрела записи, ведя пальцем по ровно выписанным строчкам.
- Сожалею, леди, - сказала она, придвигая книгу ко мне, - но вас нет в списках. Никакой Эмилии Валентайн я не нахожу. Можете сами убедиться.
Следом за ней я точно так же просмотрела фамилии выпускниц, ведя по строчкам пальцем. Было целых три Эмилии, но ни одна не Валентайн. И против их фамилий стояли совсем не мои подписи. Не обнаружила я следов подчистки текста и замененных страниц. Везде пергамент был одинаковый, и цвет чернил не отличался.
- Скорее всего, вы ошиблись, - произнесла настоятельница, снимая очки и тщательно протирая стекла. Она старалась говорить доброжелательно, но я видела, что ей неловко.
Я внимательно посмотрела на нее – может, она притворяется, подкупленная или запуганная графом Майсгрейвом?
- Можно мне поговорить с вами наедине, матушка… Цецилия? – я с трудом выговорила имя настоятельницы, потому что на языке у меня так и вертелось – Бевина.
- Конечно, леди. Оставьте нас, пожалуйста, - обратилась она к сестрам.
Монахини покинули кабинет, и я успела заметить, как веснушчатая послушница смешно наморщила лоб и нос, провожая меня взглядом.