- Ваше величество, - взмолилась леди Икения, выразительно поглядывая на Аселина, - мой сын потрясен подобным варварством…
- О каком любовном пыле речь?! – возмутилась я, перебивая её стенания. – Он делает это назло! Да отпустите же меня, милорд!
- А вы проснулись, моя душистая роза, - промурлыкал граф, и не думая отпускать меня. – Это к лучшему. То стояли, как сонная ива, а теперь горите…
- Как сухая осина! – огрызнулась я. – Не желаю выходить за…
Рука графа с моей талии переместилась на мое плечо, скользнула по шее, нырнула под волосы и сжала мочку моего уха – легко, большим и указательным пальцами, но это нехитрое действие лишило меня возможности двигаться и говорить. Словно в одну секунду я и правда превратилась в дерево – безмолвное, недвижимое, только и способное, что наблюдать за происходящим.
- Аселин – человек высоких моральных качеств, - убеждала тем временем леди Икения королеву, - к тому же вам известно, что мы зависим от милорда графа, и понятно, почему мой сын…
- Вашему сыну пора самому решать свою судьбу, дорогая моя, - произнесла её величество добродушно. – И если он решил, что для него важнее рента с земель Майсгрейвов, а не девушка – вы не вправе его принуждать. Мы же за добрую волю молодых, верно?
- Ваше величество!.. – едва не заплакала леди Икения.
Что касается меня, королева будто выборочно оглохла. Сначала она не слышала моих протестов, а теперь совершенно не обращала внимания, что я стою молчаливым столбом.
Обручальное кольцо было обнаружено, и Вирджиль Майсгрейв надел его мне на палец, продолжая сжимать мою мочку. Наверное, это очень забавно смотрелось со стороны – что невесту держат за ухо, как нашкодившего сорванца, но никто не улыбнулся и не поинтересовался, что происходит.
Словно всё разыгрывалось по сценарию, а я… я была зрителем, которого внезапно вытолкнули на сцену, объявив на главную роль, но не сказали, какую пьесу будут представлять, и позабыли предупредить, что суфлер сбежал.
- Мы за любовь и добрую волю, - подытожила королева, как в насмешку, и поторопила священника: – Служба начнется или нет?
Преподобный отец едва не уронил книгу, открывая ее на нужной странице, и забормотал молитвы. Леди Икения отступила с крайне угрюмым видом, Аселин вскинул подбородок, делая вид, что всё происходящее его не касается.
- Мы собрались, чтобы сочетать браком этого мужчину и эту женщину…
Я слушала те же самые молитвы, которые читались пять минут назад, только тогда они были для меня и Аселина, а теперь - для меня и графа. Дурной сон! Будто я оказалась в дурном сне! Хотя, после появления дедушки Джиля, моя жизнь и так превратилась в кошмар. Я не могла говорить, не могла двигаться, и слезы потекли по щекам, потому что ничего другого мне не оставалось. О какой доброй воле говорила королева, если меня выдавали замуж, как по диким обычаям древности? Сначала Аселин… Почему? Почему я с таким покорством отправилась под венец? Согласилась на эту спешку?.. Какое-то колдовство, чтобы лишить меня разума?..