Наверное, если бы Нордан попытался взять меня прямо на этом месте, я удивилась бы куда меньше.
Бал? В императорском дворце? И Дрэйк приглашает?
Меня?!
— Рехнулся?! Мало братству меня, так еще и ты решил впечатлить местное общество неординарными выходками и притащить во дворец рабыню?
И я готова подписаться под каждым возмущенным словом Нордана.
— Сая? — Дрэйк смотрел вопросительно, ожидая ответа.
— Я… — язык не слушался и правильные слова не приходили. Как объяснить, что я не могу? Нельзя приводить рабыню в высшее общество, это недопустимо, так… так не бывает! — Я… благодарна за ваше… приглашение, но я… я не достойна столь высокой чести, и я… не могу.
— Почему? Уверен, девушка, способная сделать столь безупречный реверанс, прекрасно справится и с прочими атрибутами бала.
Заметил. Только реверанс получился отнюдь не безупречным — слишком давно был женский пансион, многое успело позабыться. Серебряной реверансы не нужны.
Меня не вывозили в свет. Я никогда не была на балах, разве что ребенком на детских.
— Вообще-то девушка права, — неожиданно поддержал меня Нордан.
— Сая, мне бы не хотелось, чтобы ты отказывалась из ложной скромности или из-за своего нынешнего статуса. Твой реверанс и манеры за столом тем утром ясно говорят, что ты получила более чем приличное воспитание.
Наблюдательный. Так ничтожно мало времени провели мы в обществе друг друга и столько мелких, незначительных на первый взгляд деталей подмечено. Я их сама за собой не замечаю, а Дрэйк поймал и сделал выводы.
Страшно представить, что еще он может заметить.
— И поверь, даже если все, что я уже видел, — единственное, что ты знаешь и умеешь, то для императорского дворца и этого довольно, — негромкий, твердый и в то же время мягко убеждающий голос Дрэйка обволакивал пряным ароматом, и так хотелось верить. Без страха, без оглядки.
Что безвестная рабыня может, словно в сказке, превратиться в прекрасную принцессу и отправиться на бал. Танцевать, веселиться. Быть может, встретить прекрасного принца. Пусть лишь на несколько часов, но забыть о серой реальности, злой мачехе и ненавистных обязанностях, что ждут дома.
— Да, твой сомнительный комплимент наверняка ей крайне польстил, — добавил Нордан язвительно.
Не имеет значения. В конце концов, рабов не спрашивают, рабам приказывают.
Дрэйк спросил. Пригласил.
И хочется верить даже в крошечный кусочек сказки.
— Да, — я ответила почти беззвучно, одними губами, но Дрэйк понял.
Улыбнулся. Как в то утро в спальне, и я невольно улыбнулась сама. Робко, неуверенно.
Нордан нахмурился, взгляд потемнел. Моя улыбка померкла, исчезла первоцветом, занесенным снегом.