— И не женись. Одному-то куда как хорошо. Лег — свернулся, встал — встряхнулся, и никто тебе не указ. Одна вот живу, а хозяйство все равно кверху крышами стоит.
Она кивнула в окно, приглашая меня убедиться, что хозяйство действительно стоит кверху крышами.
Теперь я мог долго смотреть на улицу и собраться с мыслями.
К нашей плотно забранной изгороди примыкала Верунькина, с тонкими, уже сопревшими жердями. Кое-где взамен прясел топорщились свежие, еще не обронившие иглу, елушки.
В дальнем углу огорода стояла небольшая изба. К ней притулилась конюшенка, около которой на кучах соломы играли ребятишки Веруньки.
Испокон веков достатки хозяина в Дубовке и в окольных селах, как, верно, по всей деревенской Руси, оценивались видом дома. Я испугался, что Верунька спросит, какова ее изба «кверху крышей» и мне придется врать, краснея и запинаясь на каждом слове.
Я обернулся и застал на ее лице широкую и довольную улыбку. Потом она смутилась и неожиданно тихо сказала:
— Вот в гости хочу тебя пригласить. Праздник у меня...
Я не хотел идти никуда, но понял, каким высоким гостем считает меня Верунька, и согласился.
Ни на одну студенческую вечеринку не собирался я так тщательно, как на эту гулянку. Из небогатого запаса галстуков выбрал самый простенький и, чтобы ничем не выделяться и не стеснять Верунькиных гостей, позаимствовал у брата модные в деревне широкие брюки.
Я ожидал встретить неторопкий разговор и предвкушал, как вступлю в него сам и, может быть, удивлю еще не забытым знанием крестьянской работы, но единственная комната Верунькиного дома встретила меня громким гомоном гостей.
В переднем углу за колченогим столом сидел слегка хмельной, но уже малиново-красный Васька. Рядом с ним былинным богатырем высился тракторист, красавец Колька Назаркин. Как незваные, робко жались к столу малорослые внуки Вархаломовы с удивительно согласной косинкой больших черных глаз. Из-за них выглядывали трое незнакомых парией, и на этом кончалась мужская половина гостей. Вдоль стен на лавках степенно расселись до десятка женщин и девушек.
Со всеми я поздоровался за руку, и всем мне хотелось сказать что-нибудь задушевное, но каждый раз я заученно повторял лишь «здравствуйте» н, обескураженный неожиданно многолюдным застольем, неловко плюхнулся на подставленный Верунькой стул.
Васька подмигнул мне и постучал прокуренным пальцем по графину с мутным самогоном: дескать, ни хрена, студент, это тоже спирт, разве только градусом пониже.
Он до краев налил в граненый стакан самогонки и подал мне.
— Пей, в ней даже витамины водятся, — серьезно сказал он и расхохотался, обнажая щербатые зубы.