Промчавшись по извилистой дороге, хёндай въезжает в городок, и, повернув пару раз на перекрестках, останавливается возле гостиницы. Гостиница исключительно для своих, та, что у нас назвали бы ведомственной, поэтому все надписи исключительно на корейском. Водитель показывает на вход:
– Тебе сюда, парень. Ваши в ресторане должны быть. Босс гостей всегда сначала кормит. Или помощников не кормят? – сомневается водитель, видимо из-за возраста приняв Данилу за подручного кого-то из русских специалистов. Данила непонимающе смотрит на него и из машины не выходит.
– Тебе туда, парень. Там гостиница, – пытается объяснить кореец еще раз. Данила, естественно, не понимает. В конце концов, кореец вылезает из машины, открывает дверь со стороны пассажира, тянет за рукав Данилу, и после того как тот, наконец, выбирается из транспорта, еще раз показывает на гостиницу:
– Тебе туда, тебе туда, – пытается он втолковать бестолковому иностранцу, после чего с чувством выполненного долга уезжает.
Данила растерянно смотрит на гостиницу. В дверях стоит суровый швейцар, а может, охранник. За стеклянной стеной видно ресепшн и администратора за ним. С такого ракурса парень опознает гостиницу даже без соответствующих надписей и, хотя его явно отправляли туда, зайти не решается. Вид у гостиницы слишком лощеный и дорогой. К тому же есть у Данилы подозрение, что российским рублям там будут не рады.
Некоторое время парень стоит, не зная что предпринять. Только озирается.
– Так, – говорит он сам себе в конце концов. – Надо успокоиться, сесть где-нибудь и подумать. Да, нужно подумать. Хорошо подумать, – Звуки собственного голоса, произносящего эту немудреную мантру, немного помогают ему прийти в себя. Он оглядывается и идет к лавочке на автобусной остановке. Снимает рюкзак, кладет рядом гитару и присаживается. Снова встает, снимает теплую куртку, оставшись в темно-серой толстовке, опять присаживается и приступает к заявленным размышлениям.
– И чего мы имеем? Я летел в Москву, но прилетел непонятно куда. Тут даже по-русски не разговаривают. Как я сюда попал? Может, я сплю и это сон? – оглядывается еще раз вокруг. – Так. Нужно себя ущипнуть, – тянется к руке, но натыкается на рукав толстовки, тогда щипает себя за щеку. – Больно. Как там больно, если спишь. Нет, наяву точно больно, значит, если спишь, то не больно. Не сплю, значит. И где я? И почему? Нет, это сейчас не самое важное. Самое важное – это что теперь делать и как отсюда выбираться! И на конкурс успеть. Надо спросить кого-нибудь. И сообщить, что я не в Москве. Кому же мне позвонить? – достает телефон. – Маме звонить не вариант, перепугается. Сеструха головомойку устроит и не факт, что поможет. Баба Соня? Ну, если б я в Москве потерялся, а так… Пал Палычу? Он умный, посоветует что делать, – Данила собирается набрать номер.