— А, ну тогда забирай. Мы все уже обсудили. — повернувшись к моему бате, у мужчины спала улыбка с лица и он, протянув руку отцу, проговорил. — Я сделаю, что смогу, но я не Бог. Пойми.
— Я знаю, все равно спасибо.
Через пару минут мы шли по коридору в сторону палаты Виктории.
— Бать, говори. — остановившись сам, остановил и рядом идущего папу.
— Я не думаю…
— Не думай, бать. Просто скажи мне.
— Не смей говорить Аде.
— Что с Викторией?
— У нее рак, — тихо, боясь сказать эти слова вслух громче, произнес отец.
- Стадия? — стараясь быть собранным, я сжал рукой плечо отца, подавив дрожь в этой самой руке.
— Так сразу сказать нельзя, нужны обследования. Но предположительно не меньше… третей. — тихо, на грани слышимости, произнес папа.
— Бл*ть! — я не сдержался и, отвернувшись от отца, закрыл ладонями лицо, несколько секунд постоял не двигаясь, а потом с силой начал растирать кожу. Да, что же это… — Она знает?
Я имел ввиду Викторию и отец это, конечно, понял.
— Да, она попросила не скрывать от нее результаты. Но Адель говорить пока не хочет, пока не будут точные результаты.
— Она предполагала свою болезнь, ведь так? — догадался я.
— Да…
— Говори. Что еще?
— Она… Вика, сказала, что не будет никаких процедур. Не хочет.
— Но почему, это же поможет, хотя бы немного продлить свою жизнь. Как же Ада? Как она без нее? Что с ней будет, когда… когда…
— Дань, Дань. Вика все понимает, и если бы… у Вики врожденный порог сердца. Она не выдержит. То же самое мне сказал и Валера. Шансов почти нет. — говорил, почти тараторил батя. — Дань, понимаешь, нет шансов, никаких. Умрет все равно, умрет, — Он уже кричал, отца начала бить крупная дрожь и, испугавшись за него, я махнул рукой медсестре, что проходила мимо. — Умрет она. Не станет, не будет. И что тогда? Что я буду без нее делать. Не станет ее, как и твоей мамы. Все женщины, что со мной умирают. Бросают меня одного.
— Тихо, пап. Тихо. Адель услышит.
Будто это имя вывело его из той горячки, в которой он находился и Шторминский зашептал.
— О, Господи, что же я скажу дочери? Что я скажу этой девочке? Как же она без мамы? Тихо, тихо, она не должна сейчас узнать. А вдруг, Дань, вдруг и Ада уйдет за мамой. Бросит тебя и меня и уйдет. Ладно, я, дурак старый. А ты без нее как? Как я буду смотреть на то, как ты мучаешься без нее, с ума сходишь?
Распахнув глаза, я смотрел на отца и сжимал пальцы на его плечах. Просить успокоиться я уже просто не мог, понимая, что похоже его накрыло и сильно накрыло известие о том, что Виктория смертельно больна. Для меня это тоже было ударом, сильным и болезненным. Но отец…