Папа упер руки в боки.
- А когда же, по-вашему, устраивать пикник? - в его голосе ясно чувствовалась издевка, а голова чуть склонилась влево. - В палящую жару? Кто боялся солнечного удара - я?
- Пойдем, пойдем, - мама пошла на попятную, предпочитая спорить с папой по крупным вопросам, но никак не по пустякам. - Сынуля, пойди умойся и беги за стол, все уже готово.
Мальчик вышел на крыльцо, поежился и обхватил себя руками. Сонными глазами он проследил за соседом-дачником, который задумчиво прокосолапил за угол, к поленнице и колодцу. На плечо мальчика легла рука; его развернуло лицом к лицу с папой.
- Доброе утро! - и папа наотмашь ударил его по щеке. - Доброе утро надо говорить! Ты понял? Доброе утро!
Отец нанес ему вторую затрещину.
- Сколько раз тебе повторять!
Сын сорвался с крыльца и побежал за соседом.
- Доброе утро, - послышалось из-за угла. Папа вернулся во времянку, прошел на кухню и сел за стол. Он поморщился, когда в нос ему ударил запах яичницы с ветчиной. С утра он обычно не чувствовал голода и ел по давно приобретенной, школьной еще, привычке. Мама разливала чай по огромным кружкам. В кухоньке было жарко, на лбу у папы выступила испарина.
- Куда же ты хочешь пойти? - спросила мама, садясь напротив и берясь за тоненький бутерброд двумя пальцами. Папа пасмурно поглядел на ее пищу, опустил глаза.
- На лужок и на холм, - буркнул он и располосовал яичницу крестом.
Мама с облегчением вздохнула и обратилась к мальчику, который ступил на порог кухни:
- Сынуля, ты пойдешь на лужок? Разведем костер, пожарим колбаску...
Тот пожал плечами и молча прошел на свое место: высокий табурет, обитый клеенкой.
- Естественно, он пойдет, - вмешался папа, с равнодушным усилием прожевывая еду. - Не здесь же ему оставаться. Он же со страху помрет. Мы вернемся, а тут лежит такой трупик холодненький, весь в пятнышках. И двери с окнами заколочены, на всякий случай. Чтобы привидения не лезли.
При свете дня сын держался увереннее.
- Привидений не бывает, - возразил он и ковырнул омлет, специально для него приготовленный.
- Неужели? - с набитым ртом удивился папа. - Чего же ты боишься?
- Невидимого.
- О да, - папа закивал, будто китайский болванчик. - Это блестящий выход из положения. Оппоненты повержены, крыть нечем, совесть чиста.
Мальчик, привлеченный красным, потянулся за кетчупом. К отцовской иронии он уже привык настолько, что совсем не реагировал на нее. Кроме того, он не понял, кто такие оппоненты.
- Корзинку возьмем? - спросила мама.
- Угу, - отец уже почти покончил с яичницей.