Проталкиваясь сквозь толпу к местам из разряда «так себе», Жанна вдруг увидела, как из самого сердца зрительных рядов поднялся Марк и помахал рукой. Девушка вмиг расцвела.
– Вот и твой длинный нашёлся, – проворчал Тарр. – И переживать не стоило совсем. А то ты уже нафантазировала себе: и в колодец свалился, и лошадь наступила, и…
– Про колодец и лошадь у меня и в мыслях не было, – оборвала Тарра Жанна.
– Разве? В наших краях, если мужика долго нет, первые мысли о «попал под лошадь» и «упал в колодец». Третьи – «был съеден драконом». Ну, и самое маловероятное – «сбежал к любовнице».
– В случае с Марком любовница – это действительно самое маловероятное… Марк!
Горячий поцелуй обжёг щёку и краешки губ. Не менее горячие и сильные пальцы сжали пальцы тонкие, длинные и прохладные.
– Привет… – и та самая, хорошо знакомая, хрипота в голосе, от которой Жанна окончательно разомлела.
– А я так расстроилась, не увидев тебя на вокзале. Думала, неужели что-то случилось…
– Что может случиться в этом тихом месте? Тут муха пролетит – сразу в новостях объявят. – И тихо шёпотом: – Как же я рад, что ты приехала. Правда, лучше бы без этого… Надеюсь, он вёл себя прилично.
Теперь губы коснулись мочки уха и могли бы пойти ещё дальше, если бы несколько пар глаз скучающих зрителей не принялись разглядывать парочку в упор. Пришлось взять себя в руки, успокоиться и заодно успокоить жаждущую зрелищ – причём, любых – толпу.
Марк подвинулся, усаживая Жанну рядом. Тарр, в сторону которого были брошены лишь недоброжелательный взгляд и холодное приветствие, пристроился на том сидении, где ранее лежал свитер Спенсера.
– Места не очень, – проворчал дракон, недовольно оглядываясь.
Марк хмыкнул и чуть ли ни повертел пальцем у виска.
– Это же самый центр, – недоуменно протянула Жанна.
– Видимо, нашему незваному и невыводимому, как жвачка из волос, гостю больше нравятся задворки, – съязвил Марк.
Жанна ткнула любимого острым ногтем в бок и тот замолчал, опустив взгляд на носки своих дорогих ботинок штучного изготовления.
– У той тряпки лучше б сели, – не реагируя на язвительные фразочки, продолжал гнуть свою линию Тарр.
– У тряпки-то почему?
Жанна посмотрела в сторону, где заканчивались ряды и начинались ступеньки, по которым зрители проходили к своим местам. Там, чуть поодаль, начиналась комнатка, отделяемая от скамеек лишь плотной занавеской в пол. Разглядеть через занавеску что-либо представлялось невозможным, и можно было подумать, что за ней либо комнатка с реквизитом, либо гримерная, либо просто какое-то местечко, предназначенное для артистов и ни для кого больше.