Бар…
КУНСТКАМЕРА…
Грёз…
Близнецы отражались в окнах напротив. Сергей видел, как взгляд Германа с каждым оборотом вывески спотыкается об это – кунсткамера, КУНСТКАМЕРА. А ведь брат и не задумывался, что они могут кому-то сгодиться разве что как ярмарочные уродцы. Он был раздавлен.
Виновник всего, их новый попечитель, хлопнул близнецов по плечу, как ни в чём не бывало, и сказал:
– Ну, чего встали? Особое приглашение надо? Пойдём!
Герман не сдвинулся с места. Тогда Сергей расправил плечи – фантомные ощущения пронзили его до кончиков пальцев и померкли, – и последовал за Косоглазым.
В квартиру прямо с улицы вёл отдельный вход. Серенький свет обрызгал зарешёченный гардероб и ступеньки. На стене висела картина, изображающая место, подобного которому Серёжа никогда не видел. Оно в равной степени походило на какое-то сюрреалистическое пространство и на пейзаж далёкой планеты. Скорее всего, такого места вообще не существовало в реальности.
Сергей сделал вид, что очень заинтересовался картиной, а сам встал позади Косоглазого и. когда тот разулся и присел, чтобы убрать мокасины в обувницу, изо всех сил его толкнул.
Мужчина налетел на решётку и в изумлении обернулся. У него кровоточила губа.
Это придало Сергею храбрости, и он схватил первое, что подвернулось под руку – металлическую обувную ложку. Она была увесистая и удобно легла в ладонь
– Куда ты нас притащил?! Что ещё за «Кунсткамера»?
Мужчина неравнодушно взглянул на обувную ложку – и вставать не стал, только опустился на одно колено, чтобы не затекли ноги.
– Серёга…
– Отвечай, не то я тебе зубы повыбиваю!
– Это бар, – невозмутимо произнёс Косоглазый.
– Без тебя видел! Скажи лучше, почему он так называется. И откуда на вывеске твоё имя.
В плохом освещении кровь на губах Косоглазого выглядела почти чёрной. Она больше не будоражила Сергея. На какое-то мгновение ему показалось, будто это он стоит на коленях перед Косоглазым, а не наоборот.
– Потому что этот бар принадлежит мне, – ровным голосом произнёс тот, – а работают там мои бывшие воспитанники. Что ты на меня так смотришь? Не все хотят до конца жизни мести улицы или собирать фонарики, как другие инвалиды. А теперь давайте немного успокоимся, пока мы никого не разбудили.
Раздался щелчок выключателя. На пол упал прямоугольник электрического света. Сонно зашаркали подошвы.
– Пап? Это ты?
В коридор девушка лет восемнадцати, в длинной растянутой майке без рукавов, с зачёсанными набок чернильно-чёрными волосами и стёкшими на щёки «смоки айз».
– Зачем так шуметь? Я уже думала, к нам лезут грабители.