– Дон Мигель! Остановитесь, вам туда нельзя!
– Там моя жена! – он вырвал руку, бормоча то ли молитвы, то ли проклятия.
– Дон Мигель!
Де Эспиноса, не слушая ее, распахнул дверь и увидел Питера Блада, своего заклятого врага, стоящего на коленях рядом с постелью Беатрис и держащего в руках новорожденного – маленький красный комочек.
– У вас сын, дон Мигель.
Светлые глаза, в которых дону Мигелю вечно чудилась насмешка, глянули, казалось, ему в самую душу. Он чуть ли не с недоумением воззрился на сморщенное личико младенца, а тот раскрыл крохотный рот и неожиданно громким криком возвестил всем присутствующим о своем появлении на свет.
– Сын… – хрипло пробормотал он и пошел вперед, протягивая руки, чтобы принять драгоценную ношу. Из его груди вырвался смех, больше похожий на рыдание: – Диего!
Привычный мир де Эспиносы сминался, рушился, не оставляя камня на камне от его прежних убеждений.
«Око за око… Жизнь… за жизнь?»
Змей Уроборос, кусающий себя за хвост, созидание и разрушение, постоянное перерождение без начала и конца…
«Все возвращается на круги своя…»
Новорожденный затих, чувствуя тепло его ладоней. Какой же он маленький!
Дон Мигель спохватился:
– Моя жена, она… – он с тревогой посмотрел на распростертую на постели Беатрис.
– Это обморок. Смотрите, сеньора де Эспиноса уже приходит в себя.
Мерседес, закончив обихаживать свою госпожу, собрала ворох окровавленных простыней и подошла к дону Мигелю, чтобы забрать младенца.
Беатрис пошевелилась, ее глаза открылись, и она обвела окружающих затуманенным взглядом. Она чувствовала необычайную легкость, ее тело будто парило в воздухе. Рука потянулась к животу. Ребенок! Она не слышала его плача, что с ним?
– Беатрис! – над ней наклонился муж.
– Мой малыш?
– С нашим сыном все хорошо…
– У вас замечательный сын, сеньора де Эспиноса, и очень сильный – как и вы, – сказал Блад, складывая свои инструменты и бутылки с тинктурами в сумку.
– Капитан Блад, я… благодарю вас за спасение моей жены и ребенка, – медленно проговорил де Эспиноса.
«Капитан Блад? Разве он не является врачом?» – в очередной раз удивилась Беатрис.
– Я давал когда-то клятву Гиппократа, дон Мигель, – странный врач вдруг усмехнулся: – В конце концов, это был мой долг.
Де Эспиноса обернулся к Арабелле и глухо сказал:
– Донья Арабелла, прошу меня извинить, я был груб с вами сегодня… и прежде.
– Я не держу на вас обиды, дон Мигель, – ответила она, затем с улыбкой посмотрела на Беатрис: – Поздравляю вас, донья Беатрис. Я рада, что все закончилось благополучно.
– Спасибо… мистер Блад, – Переведя взгляд с Блада на своего мужа, а потом на Арабеллу, Беатрис добавила: – И вам, донья Арабелла…