Опрокинув очередную сотку, Герман сказал:
— У нас на кладбищах шляются толпы мудаков, которым срать на скорбь с высокой колокольни. Они только и делают, что читают надписи на плитах — да-да, они даже читать умеют… иногда — и подсчитывают, кто сколько топтал землю. «О, вот этот фраер долго жил! Глянь, а та баба совсем молодая копыта откинула! Я бы с такой… А у этого фамилия что-то слишком еврейская! Пусть нанимает экскаватор и перезакапывается на другом кладбище». Сколько я таких разговоров слышал!
— Погоди, вот запустят в Швейцарии это… как его… адронный коллайдер, и всем хана будет. Не останется, кому по кладбищам гулять, — проглотив кусок колбасы, высказался Сава. — Все в черную дыру улетим…
— Его же только что запустили! И никакой «дыры»!
— Не запустили, а только проверили, работает ли…
— А что, если туда Белку или Стрелку запустить? Ну, как в космос? Или… Гагарина? — предложил Герман.
— Дурень, ты знаешь, какая там температура?
— Я что, такой уже темный? Там этот… абсолютный ноль, вот! Холодно…
— Вот, именно. Такой же абсолютный ноль, как ты. Так что?
— Ну, дык это… замерзнет…
— Хорошо. А какое там напряжение, знаешь?
— А хрен его…
— Еще раз дурень… Больше, чем в розетке, раз в сто! (При этих словах Савелий переглянулся с ухмыльнувшимся Дорогиным.)
— Черт, сгорит ведь? Правда? Так что с ними станет?
Сава, чертивший тростью зонтика какие-то фигурки на песке, медленно сказал:
— А хрен его знает.
Дорогин сжал руку Ольги, пытаясь не рассмеяться. Он знал, что такой контингент весьма восприимчив к внешним выражениям человеческих чувств. Лишний смешок мог вызвать неприятные последствия.
— Не будет никакой «дыры», — сказал очкарик по имени Слава, который сидел с ними, но так пока и не принял участия в разговоре. — Я сам физик. Все это туфта — с этим коллайдером. Обычный ускоритель элементарных частиц… Вы лучше хохму послушайте. Не бойтесь, не похабная, — он взглянул в сторону Ольги, которая никак на его слова не отреагировала. — Так вот, в прошлом году осенью со мной конкретный прикол был. Как-то наметил себе съездить сюда, на кладбище, к бабке покойной. Выделил для этого субботу. А жена решила припахать меня на рынок съездить. Короче, убыл я на кладбище с большим скандалом.
Вечером прослушиваю записи на телефоне (он у меня навороченный, разговоры записывает, если настроишь соответственно). Сразу же после моего ухода звонок — спрашивают меня.
Жена на истерике: «Нет его!» — «А где он?» — «На кладбище!»
С той стороны провода неловкое молчание и неуверенный голос: «И давно?» — «Сегодня!»