Лукан повернулся к ней, когда они бросились к двери:
— Черт возьми, женщина. Ты что, не слушаешь?
— Шок мне не навредит.
Он зарычал, его голубые глаза были холодными и жесткими.
— Чушь собачья! Если ты дашь ему достаточно времени, он это сделает.
— У него было достаточно времени. Он сохранил мне жизнь и защищал меня.
«Он хранил мой секрет почти двести лет, так же, как и я хранила его».
— То, чего я не сделал. Правильно.
С проклятием он повернулся к ней спиной, и длинные ноги понесли его к двери.
— Это не должно было быть комментарием о тебе, — мягко возразила она.
— Но именно это я и считаю правдой.
— Не делай вид, что это имеет значение, — крикнула она ему вслед. — Давай забудем об этом и перестанем причинять друг другу боль.
— Довольно! — рявкнул Брэм. — Перестаньте препираться и сосредоточьтесь. Или Морганна не находится на свободе, подвергая магический мир потенциальной бойне со стороны людей, в то время как мы должны быть милы с Матиасом, потому что это недостаточно реально для вас?
Чувство вины кольнуло Анку.
— Извини.
Лукан отвернулся, закрыл рот и замкнулся в себе.
Брэм распахнул дверь и увидел Шока, прислонившегося к косяку. Он визуально осмотрел Брэма, одарил Лукана взглядом, означающим «пошел ты», а затем пристально посмотрел на Анку:
— Тебе что-то нужно?
Часть ее задавалась вопросом, действительно ли он пришел просто потому, что она сказала, что нуждается в нем. В прошлом он мог бы так же часто молчать и не приходить. Она поморщилась. Она не могла отогнать от себя эту мысль. Он уже прочитал ее.
Гроза пронеслась по его лицу.
— Черт возьми, не думай так. Я здесь ради тебя во всех смыслах этого слова.
Анка не могла с этим спорить, поэтому просто кивнула и молча попросила его не говорить ни слова о баньши в комнате.
— Нам нужно с тобой поговорить.
Он слегка кивнул ей.
— Нам?
— Ты же знаешь, что я связала свою судьбу с Братьями Судного Дня.
— Ты это серьезно, черт возьми?
Шок протиснулся мимо Брэма и вошел в дом.
— Тогда входи. Не жди, пока я тебя приглашу, — фыркнул Брэм. — Мы готовы вести переговоры с Матиасом о том, чтобы покончить с Морганной.
На лице Шока не отразилось никаких эмоций:
— Я передам ему весточку.
— Ну, конечно, — усмехнулся Лукан.
Даже не видя их за темными очками, Анка знала, что глаза Шока сузились. Она чувствовала, как от него исходит гнев. Лукан тоже кипел не меньше. Потребность в драке сочилась из него. Она повернулась и нахмурилась, гадая, что же на него нашло. Может быть, он… ревнует? Он по-прежнему пытается заботиться? Она не хотела на это надеяться. Надежда причиняла слишком много боли, когда реальность сокрушала ее. Но правда заключалась в том, что она ревновала к Сабэль и ко всем другим женщинам, к которым прикасался Лукан. Может быть…