— Кто тебя нанял?
— Да пошел ты…
Плеть прошлась по телу Грейва еще раз. И еще раз. И еще.
— Кто тебя…
Грейв старался молчать, стиснув зубы, и корчился от боли. Нет никакого шанса увернуться от ударов, если твои руки прикованы к стене высоко над головой. А ты обнажен, обездвижен и обречен.
— Хватит, — вступилась Вторая Тень, у которой был нож. — Ты его только щекочешь. Не видишь — он даже удовольствие получает от твоих поглаживаний. Давай лучше я — и сразу к делу.
Вторая Тень подступила к Грейву и вновь приподняла клонившуюся книзу голову за подбородок, словно изучая. А затем провела острием ножа под веками.
— Предлагаю начать с глаз. Какой тебе милее — левый или правый?
Грейв попытался открыть глаза и сконцентрироваться на расплывающемся за кровавой завесой лице. Вполне вероятно, эта мерзкая щетинистая рожа, скалящаяся гниловатыми зубами — последнее, что он видит в свой жизни.
Дерьмо. Лучше бы его прикончили тогда, в битве, тем самым ударом, наказавшим за малодушие. Тогда последним, что запечатлели бы глаза перед смертью, было бы прекрасное лицо зеленоглазой незнакомки.
Грейв набрал в легкие побольше воздуха, словно для вздоха, а затем сплюнул кровью в нависшую над ним поганую рожу. Тень брезгливо отпрянула, ругаясь и отираясь.
— Это точно будет стоить тебе языка, гнида. Но чуть позже. Сначала — глаз. Итак, повторим: кто тебя нанял?
Грейв внимательно следил за кончиком ножа, приближавшимся к правому глазу. Жаль, что правый. Хотя… он не сомневался, что совсем скоро та же участь постигнет и левый.
Интересно, сколько он продержится вот таким вот куском мяса, прежде чем начнет орать от боли во весь голос? А прежде чем сдохнуть?..
— Это же и так ясно, господа, — послышался откуда-то издалека мелодичный голос. — Его нанял мой дядя. Оставьте его, я сама поговорю с ним.
Грейв попытался повернуть лицо в сторону голоса, ощутив новый резкий приступ боли в затылке, и только теперь потерял сознание.
* * *
— Но, миледи… — неуверенно возразил один из палачей. — Мы должны добиться признания…
— Все, что мне надо, я уже знаю, — тоном, не терпящим возражений, отвечала Гвен, подходя к узнику.
Похоже, тот лишился чувств — его руки неестественно вывернулись в плечах, голова с нестрижеными мокрыми волосами упала низко на грудь. Гвен поежилась — слишком, слишком болезненное положение.
И слишком много крови на обнаженном теле.
— Отвяжите его, немедленно. И велите отнести к лекарю Филиппу. Он мне нужен живым.
— Но, миледи…
— Немедленно.
Палачи кинулись исполнять приказ, и через мгновение бессознательное тело рухнуло на пол. Гвен невольно вздрогнула и закусила губу.