После ко мне будут приходить отрывки нашего с ним уединения. Проникая, мучая меня каждой своей чёрточкой. После я буду дико скучать по нему, там в забытье, стараясь выплыть к нему одному.
А сейчас я наслаждаюсь им одним. И даже через слой одежду чувствую его судороги в теле от моей близости. От того, как я дышу ему в шею, прикусывая её.
Проходили дни, и вроде всё так же, но я понимал, что надвигается что-то страшное. Такое, что оно меня подкосить, погубит, раздавит бетонной плитой. Я старался следить за своей девочкой, которая в последнее время ходила бледная и потерянная, но делала вид, что всё хорошо, улыбаясь мне всё так же. Но как будто вся эта радость была вымученная, через силу. И я не на шутку пугаюсь.
Так же странная стала и Кира, которая словно хвостик ходила за Мишель. Всё это было удивительно и никак не ввязалась с прежней «женой», которая выносила мне мозг чтобы я уделил ей внимание. Нет, она конечно всё так же звонила, писала, когда меня не было дома, а когда приходил не отлипала от меня, но акцент делала на Мишель. И я боялся, что Кира могла что-то про нас узнать, но даже если она узнала, то не подавала признаков того, что она что-либо знает.
Сегодня я решил сделать Мишель сюрприз, порадовать её, чтобы моя девочка наконец улыбнулась, поэтому завернув все дела поскорее позвонил Мишутке и сказал собираться, что через час заберу её недалеко от нашего дома, где мы все вместе продолжали жить.
Так же всё расследование об отце заходило в тупик. Егор рыл землю руками, но нигде ничего не было сказано и услышано, словно кто-то заплатил, чтобы стереть всю информацию. Меня это раздражала, бесило. Я был бессилен и за это ненавидел себя, потому что моей девочки угрожает опасность, а я ничего не могу с этим поделать. Мне хочется всё крушить на своём пути, раздавить всех букашек, что крутиться подле ног. Но также я понимал, что одно не верное движение и бомба рванёт, круша всё на своём пути. И первую заденет Мишель.
Я не мог понять, что связывает отца любимой и моего, что с ними случилось, что мой теперь его ненавидит так, что готов стереть его с лица земли, начиная с самого важного в жизни, с его детей. Да, даже если у них что-то там случилось разве дети в этом виноваты, чтобы страдать за ошибки родителей.
Понял, что ко мне отец не питает родительской любви, да и пофиг, только бы он не трогал Мишель. Я всё готов отдать в этой жизни, только бы он её не трогал. Она моё самое дорогое сокровища в мире и, если с неё упадёт хоть волосок, меня будет уже не остановить. Я разнесу всё в щепки и в первую очередь дорого родителя.