Но надежды я не теряю. Хотя планомерным «гастрономическим образованием» дома не занимаюсь – мне не хватает ни терпения, ни последовательности, ни, увы, драйва. Мои скромные усилия пока ограничиваются вопросами «Тебе нравится?», «Вкусно или нет?», а также периодически совместным приготовлением еды. Боре нравится помогать мне смешивать ингредиенты для десертов, взбивать тесто, помешивать варящийся на плите суп, а также резать овощи – и тогда он нет-нет да что-нибудь и попробует.
А вообще мне проще сварить куриный бульон, гречку или пшенную кашу, которые мы оба знаем с раннего детства. В свои четыре с половиной сын по-прежнему весьма консервативен, хотя в целом ест немаленький набор продуктов. Если я хочу приготовить что-то новое, стараюсь позвать в гости кого-нибудь из его приятелей. Желательно из числа тех, кто немного постарше и неприхотлив в еде. Тогда Боря подражает другу – и ест что ему дают. Или хотя бы пробует. И все-таки диапазон его предпочтений очень медленно, но расширяется. Причем в большинстве случаев это происходит по его собственной инициативе.
Но, может быть, что французу хорошо, то для русского ребенка не подходит? И не только для русского?
Вспоминаю недавний разговор со своей приятельницей Алексией. Помните, я уже упоминала про нее в главе, посвященной Германии? Это ей в детстве строго запрещали сладости, и она, когда выросла, долгое время потом это компенсировала, без конца покупая конфеты. Алексия наполовину француженка и часть детства провела на севере этой страны, а сейчас живет в Гамбурге. У нее двое детей – трехлетняя девочка и шестилетний мальчик.
– Воспитывать их по-французски? Да ни за что в жизни!.. – вырвалось у моей подруги, когда я в очередной раз стала расспрашивать ее про культурные различия между разными странами – и разными родителями. – Мне не нужны в доме муштра и скандалы. Когда мы бываем во Франции, где живет мой отец, тамошние родственники удивляются, какие у меня незакомплексованные дети и как они свободно и уверенно держатся. А нормально есть они рано или поздно научатся, я об этом не беспокоюсь.
Приблизительно то же самое рассказывает и моя гамбургская знакомая по имени Ханна, мама четырехлетнего Тиля. Ее муж родом из Лиона.
– Мне некомфортно сидеть за одним столом с французскими родителями, когда рядом их дети, – признается Ханна. – Они постоянно муштруют своих детей! Одергивают их, шпыняют, вечно что-то запрещают. В такой обстановке трудно общаться и вообще есть.
Обсуждаю это со своей подругой Ириной Родиной, мамой четырехлетней Маши. Ира замужем за французом. У нее собственный бизнес, связанный с маркетингом отелей класса люкс. Она уже более двадцати лет живет между югом Франции и Москвой. Ее дочка – билингв: в Москве она Маша, во Франции, где мама проводит с ней примерно восемь месяцев в году, – Мари. На родине отца девочка с года ходит в государственный детский сад, которым Ирина вполне довольна. Как и местной системой воспитания в целом. Например, она не без гордости сообщает, что ее дочка с двух лет умеет пользоваться «взрослыми» столовыми приборами.