Обед во Франции в принципе считается главным приемом пищи, поэтому требования к школьному питанию очень строгие и сформулированы предельно четко. В меню должны присутствовать: ежедневно овощи (чередуются сырые и термически обработанные), один раз в неделю свежая рыба, как минимум через день – фрукты. Согласно требованиям министерства национального образования, прием пищи в школах должен занимать не менее 30 минут, а сам перерыв на обед длится 2 часа.
Екатерина поделилась со мной еще одним любопытным наблюдением. Раньше многие французские родители, как правило, требовали от своих детей оставлять после трапезы чистые тарелки или в крайнем случае доедать остатки на следующее утро – причем нередко в холодном виде. С недавних пор все больше взрослых не только не настаивают на этом, но даже, наоборот, довольны, если их чадо отличается сдержанным аппетитом. (В восприятии российских мам это скорее называлось бы «плохо едят».)
– Ребенок поковырял вилкой в куске курицы, съел две ложки пюре – родители в восторге: «Он так мало ест! У него никогда не будет проблем с лишним весом!» При этом они не хотят замечать, что ребенок набрасывается на торт, отрезает себе громадный кусище да еще добавляет сверху взбитые сливки.
Я поинтересовалась у Кати, как изменилась она сама, связав жизнь с Францией. Стала ли она более расслабленной мамой? Или, наоборот, более требовательной и строгой?
– Я была когда-то перфекционисткой и до сих пор еще остаюсь ею, с точки зрения французов, – отвечает моя собеседница. – Но на многие вещи смотрю теперь по-другому. Например, я понимаю, что для ребенка бутерброд, съеденный в компании счастливой мамы где-нибудь в парке, на травке, будет гораздо полезнее, чем обед из трех блюд, с супом и компотом, приготовленный несчастной заезженной мамашей, которая ненавидит и этот суп, и этот компот, и этого ребенка. Лучше потратить двадцать минут на то, чтобы приласкать как следует малыша, поиграть с ним, чем провести весь день рядом, бранясь и крича или просто болтая с кем-то по телефону.
Недавно у нас в Гамбурге гостила моя близкая подруга из Парижа. Ее зовут Александра Олсуфьева, ее прабабушка принадлежала к старинному дворянскому роду Трубецких. Сразу после революции предки Александры бежали из России и осели во Франции. Алекс, свободно говорящая на пяти языках (ее мама – румынка), живет в Париже с восьми лет. При этом она в гораздо большей степени считает себя человеком мира, нежели француженкой. И тем не менее, когда мы все вместе садимся ужинать, я мигом начинаю комплексовать. В первую очередь потому, что поведение моего сына за столом, как мне кажется, слишком далеко от французских стандартов. Кроме того, во всем, что касается еды, моя подруга, можно сказать, профи. По профессии она юрист, но ее настоящая страсть – кулинария. В свое время Алекс семь лет проработала в Москве и все эти годы устраивала у себя в квартире на улице Чаянова благотворительные ужины, где собиралась очень пестрая интернациональная публика (на одном из таких вечеров я и встретила Ханса, который жил по соседству). На этих ужинах Алекс всегда строго соблюдала французский порядок подачи блюд, да и необходимые ингредиенты, включая фермерских кур-цесарок и уток, также килограммами возила из Парижа.