Оглушенный эмоциями, видя, как теряется в толпе красное пальто, Медный крутнул в телефоне алфавитный барабан, нажал нужный номер:
- Еще ждете? Прикрытие готово. От аморального распутника не отвернетесь?
- Не должны, – хихикнули на том конце.
За все время дружбы с сильными мира сего, Кирилл все деньги, передаваемые «оттуда», вкладывал в заправки и нефтебазовые комплексы, не смешивая с личными сбережениями. Как только Покусаев рявкнул: «Верни». Все сразу незамедлительно было возвращено. Потом Кирилл сменил вывески на своих магазинах, имитировав продажу подставной фирме, зарегистрированной на некую Галину Ивановну Сенцову. Тетушка не возражала. Новая хозяйка сразу выставила имущество на торги и продала его с выгодой. Если бы это сделал сам Кирилл, такую высокую цену вряд ли удалось бы выручить.
Руки были развязаны, сразу в трех областях открылись представительства новой торговой сети. «Прикормленные» местные «небожители» раскрыли объятья, принимая инвестора. Вишенкой на торте стал листопад из акций Злотникова. Свобода! Вот она, на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь Кирилл ученый и не станет складывать яйца в одну корзину, умело распределяя бизнес по региону и далее, на перспективу.
Время понеслось в каком-то бешенном ритме. И все удавалось, за что не хваталась бы цепкая рука. Только не мог Кирилл как прежде, за чашкой чая, расслабившись после тяжелого трудового дня, похвастаться достижениями и увидеть в газах напротив огонек наивного восхищения. Каждый день его встречала пустая квартира. Домработницу Медный категорически брать не хотел, вызывая раз в неделю клининговую компанию, кое-что убирала и выглаживала внезапно набегающая на холостяцкую берлогу мать, еду привозил курьер из ресторана.
Терентьев продолжал методично перебирать рязанских и пермских Ивановых, сопоставлять списки сотрудников столичных ресторанов, и уже занялся питерскими (на всякий случай). За бодрыми докладами Кирилл видел Витькину ущемленную гордость. Кораблева явно обвела опытного поисковика вокруг пальца.
С бывшей женой Медный теперь почти не виделся, только редко созванивался по телефону, и, хотя содержание Лорки не сократилось ни на рубль, в ее голосе к обычному раздражению, стало примешиваться плохо скрываемое презрение. Вопреки ожиданиям, Ромик не бросил любовницу, после «разорения», у них продолжались довольно теплые отношения. «Может действительно любовь, – думалось Кириллу, – или Ромику хватает моих выплат, или у Лариски остались какие-то сбережения, на которые Злотников не успел наложить лапу». Боливар пока выдерживал и двоих, поэтому Медного чужие отношения волновали мало.