Спустя несколько минут, приложив немало усилий, поворачиваю голову. Я в черной комнате. Довольно просторной. Мебель, стол, стулья, все черное. Освещение исходит от лампы на столе. От страха начинаю задыхаться. Не хватает кислорода. И пошевелиться нет сил. Паралич. Жуткие ощущения. Миллион вопросов и ни одного ответа.
Время замирает в этой комнате. Хочу пить. Дико. Безумно. Кажется, в организме совсем не осталось влаги. Я вся иссохла.
Открывается дверь. Громкий щелчок бьет по вискам. Входит черная фигура. Я его уже видела. Это он вытаскивал меня из машины. Он больше Рэймонда, как шкаф. В черной футболке, татуированные руки, испещренные шрамами. Довольно смуглая кожа. Выглядит как неандерталец.
Лицо пугающее. Огромные черные глаза с серебристыми прожилками. Довольно большие губы. Заросший. Ужасающее зрелище. Он не человек. Но почему-то назвать его волком тоже не могу. Он напоминает демона. Кто он? Что ему от меня надо? Враг? Или нет? Хотя сомневаюсь, что такая демоническая личность может быть другом.
— Оклемалась, — голос надтреснутый, грубый, хриплый. Очень отличается от изысканного бархатного голоса Рэймонда. Но все же есть некая едва уловимая схожесть. У этого демона слова тоже живые.
— Где… я… — шиплю. Никогда не думала, что говорить может быть так тяжело.
Смотрит с ухмылкой. Подходит и начинает бесцеремонно меня лапать. Что-то щупает. Проверяет. Все чувствую, но не могу отстраниться. У него огромные руки. Не руки, скорее лапищи. Очень горячие.
— Еще немного и оклемаешься, — подносит к моим губам чашку. Пью с жадностью. Кажется, какой-то чай, очень приторный и нотками неизвестных трав. — Столько отравы в тебя вкачали, что по идее должна была отъехать.
Меня отравили? Кто? Когда? Зачем? Сил нет задать эти вопросы. Язык все еще отказывается меня слушаться. И кто этот демон? Понимаю, что вроде бы он меня выхаживает. Только с какой целью? Боюсь его. Не хочу находиться в комнате напоминающей гроб. Где Рэй?
Меня охватывает паника. Лихорадит. Задыхаюсь. В глазах темные круги. Хочу кричать, и не могу. Беспомощность, убивает медленно и болезненно.
— Чего истеришь? Ох, бедовая баба, — берет мою руку, надавливает в районе запястья. Тело расслабляется. — Свалилась на мою голову, — бормочет.
Откидывает одеяло. Я под ним голая. Пробую протестовать. Укрыться. А вместо этого едва заметно, беспорядочно дергаюсь. Вижу в руках у него какую-то баночку. Демон начинает меня смазывать черной вязкой вонючей жидкостью. Смрад стоит такой, что слезятся глаза.
На удивление в моем состоянии слух, обоняние и зрение работают лучше, чем когда-либо. Улавливаю малейшие шорохи, а вонь проходит в легкие, заставляет скрутиться печень. Чавкающие звуки, с которыми он меня мажет, вызывают судороги.