Рэймонд преобразился. Кожа словно светится изнутри. От него исходит сила. Только сейчас я могу прочувствовать ее в полной мере. Она проходится по моей коже, стремительным теплым потоком. Кружит, окутывает, раскрывает меня саму, позволяет на короткие мгновенья увидеть мир глазами оборотня.
Он несет меня всю дорогу. Я не задаю вопросов. Не пытаюсь что-то выяснить. Сейчас слова могут разрушить магию. Разбить хрупкий миг единения.
Рэймонд вынес меня на вершину горы. К маленькому домику, который, казалось, парит в небесах. Огромные окна, пропускают солнечные лучи. Он сверкает, переливается, ослепляет, завораживает. Игра света творит волшебство на наших глазах. Это что-то нереальное, сказка. Сейчас до меня, как никогда доходит смысл фразы: «Парить в небесах». Именно это в данный момент происходит наяву. Только руку протяни, и можно потрогать облака. Небо так близко, что касается нас своей синей прохладой. А внизу плескаются волны. Горы омывает море. Шум воды смешивается со звуками леса и песней ветра.
Я смотрю на все и не верю. Если рай существует, то мне кажется, он выглядит именно так. Я подошла к обрыву, взглянула вдаль. Морские волны ласкают небеса. Вода и небо сливаются в одну линию божественного, завораживающего танца.
С трудом отрываюсь от невероятной картины. Совершенство природы во всем его великолепии. Подхожу к оборотню. Он замер в стороне. В глазах грусть и боль, что совсем не вяжется с этим местом. Тут в этом райском уголке не должно быть страданий. Нет. Только не тут. Мне хочется стать волной, которая навсегда смоет грусть из его глаз.
— Чей это дом? Что это за удивительное место? — от него исходит жар. Никогда прежде я не ощущала его настолько явственно. Словно внутри оборотня разгорается костер, и пламя норовит вырваться наружу, его не удержать в тесных оковах тела.
— Мой… я его построил давно… — запинается, смотрит на небо, — До тех событий…
— Так вы же жили в Долине грез. Ты хотел покинуть стаю?
— Нет. Я хотел создать особое место для истинной. Только наш уголок на земле, — сейчас я отчетливо вижу, как золотые искры осыпаются колючим дождем прямо в душу. Как они терзают его, ранят. И это привычное состояние. Волк привык к боли. Она стала его неотъемлемой частью. Вечной спутницей.
— Ты так сильно ждал истинную?
— Ждал… всю жизнь, — закрывает глаза. Делает глубокий вдох. Загоняет боль в глубину сердца. С силой. Нанося себе очередные раны. — Пойдем, покажу твою комнату, — голос вновь стал спокойным. Нарочито небрежным. Боль снова под замком, бьется в сердце, режет его изнутри. Но снаружи порезов не видно. Он мастерски прячет их.