.
Для борьбы с отрядами ГПУ при польском Генеральном штабе создается спецотдел «для руководства операциями на внутреннем белорусском фронте». Его возглавил генерал Рыдз-Смиглы — командующий Виленским округом. Антитеррористическому центру подчиняются войска, полиция и экспозититура разведки Генерального Штаба («Двойка»)[13].
Организовавшись, единым фронтом, выступили и белорусские вооруженные формирования. Противопартизанские отряды, которыми командовали генерал Булак-Балахович[14], полковники Жгун, Голубев, Елин, Говорухин, Оскилко, Дергач (Зеленый Дуб), активно противодействовали московским боевикам. Значительную роль в создании единого антисоветского фронта сыграло совещание в Барановичах. Получивший доступ к архивам КГБ, И. Борисов сообщает: в августе 1924 г. Булак-Балахович провел в Барановичах совещание. Повестка совещания: «Об организации противопартизанских отрядов и причины неуспешной организации таковых» говорила сама за себя. В совещании участвовали Рачкевич — воевода Новогрудский, Попелявский — воевода Белостокский. В Барановичах, если верить И. Борисову, было сформировано 4 противопартизанских отряда численностью несколько десятков человек каждый>{30}.
Личный состав данных подразделений, число которых с каждым днем росло, имел возможность ознакомиться с воззванием генерала Балаховича. В нем, в частности, говорилось:
«Сынки бывшей моей армии! Я, батька, обращаюсь к вам, верным моим друзьям, участвовавшим вместе со мной в боях против ненавистной нам власти коммунистов, и говорю вам: пора, сынки, опять взяться за оружие и уничтожить под корень шатающихся по лесам партизан…»>{31}.
Загнанные в болота и отвергнутые населением, отряды ГПУ понесли поражение, но окончательно край успокоился только в 1925 г., когда советские «миротворцы» отошли на территорию БССР>{32}.
Репрессии польских властей не ограничивались погонями польской кавалерии за отрядами боевиков. Террор, и в первую очередь против населения, усиливался.
Неизвестно, сколько еще продолжалось бы все это, если бы не одно событие, заставившее Москву свернуть тайную подрывную деятельность на территории суверенного государства, с которым у СССР был заключен мирный договор. В ночь с 7 на 8 января 1925 г. отряд ГПУ, прижатый польскими военнослужащими, с боем прорвался на территорию СССР, разгромив при этом советскую погранзаставу у местечка Ямполь. Боевики были одеты в польскую военную форму, которой часто пользовались, поэтому советские пограничники решили, что нападение совершили польские регулярные части. Такое предположение было вполне логичным еще и потому, что руководство погранвойск ОГПУ понятия не имело о том, чем занимался у них под боком Разведупр. Тревожное сообщение о бое на границе ушло в столицу Украины Харьков и в Москву — и вскоре пограничный инцидент начал разрастаться до уровня крупного международного скандала. В Москве, основываясь на полученной информации, решили, что на погранзаставу напали части регулярной польской армии. Случай был беспрецедентным, и его решили обсудить на заседании Политбюро. Оно состоялось 8 января 1925 г. Во время обсуждения выступили наркоминдел Г. Чичерин, его заместитель М. Литвинов и зампред ОГПУ В. Менжинский. Действия Разведупра вызывали законные нарекания со стороны политического руководства страны и ОГПУ, в результате чего в феврале 1925 г. комиссия во главе с В. Куйбышевым представила в Политбюро проект постановления по вопросу об активной разведке, в котором говорилось: