— За тобой должок.
— Какой должок? — не поняла она.
— Поцелуй, я же выиграл, — Антон нагло перегородил ей дорогу.
— Мы у реки уже целовались, если ты забыл, — кокетливо проворковала Алена, сама не ожидая от себя таких интонаций, сердце ускорилось.
— Да ну, какой там поцелуй-то был, так, поцелуйчик.
Антон снова забрал у Алены велосипед и прислонил его к забору, потом подошел и обнял ее, крепко прижимая к себе и пытаясь в полумраке заглянуть в глаза.
— Ты такая открытая, чистая, смотришь на мир большими глазищами, и я по наивности раньше думал, что могу легко читать тебя, как открытую книгу, а оказалось все не так, — прошептал он, склоняясь к самому уху, — несколько страничек никак не хотят передо мной открыться.
— Каких? — тоже прошептала Алена.
— Ты меня, нудного, рядом с собой терпишь, потому что в настоящем расследовании принять участие хочешь или… — он замолчал, прикусив губу.
— Что «или»?
— Или я тебе немного нравлюсь… как мужчина.
Вот и приехали! Вся деревня знает, что Аленка влюблена в Тишина, а он гадает. Может ему ромашку подарить, удобней будет — знай себе лепесточки отрывай?
— Если ты не уверен, зачем на соревнования эти дурацкие соглашался?
— Перед тобой рисовался.
Они замолчали. Как хорошо в его крепких руках, и ничто уже не страшит: ни темнота, ни коварные преступники, ни собственные глупые подозрения и изводящая ревность. Губы робко встретились, один раз, другой, третий, и вот они уже не хотят расставаться, ласкают друг друга, изучают, тонут в нежности — поцелуй до головокружения, настоящий, взрослый, за которым чувствуется страсть и желание. Так Алену еще никто не целовал, да никто и не смог бы, потому что ощутить это все можно только с любимым.
Нехотя Антон разжал объятья, она чмокнула его в щеку и, подхватив велосипед, заспешила к калитке.
— Ален, — окликнул ее Антон.
— Да? — оглянулась она.
— У меня завтра опять дежурство, навешали по полной, думают — я в Питере отдыхал.
— Работай, Тишин, работай, — хихикнула она, пряча смущение, и опять развернулась уходить.
— Ален, — снова окликнул он ее.
— Я помню — безопасность превыше всего, надо быть осторожной, — подражая голосу Антона, пропела Алена.
— Я не то хотел сказать, ладно, в следующий раз, — и он торопливо зашагал к своей калитке.
И что он хотел сказать? Теперь только гадать, хотя глупенькое сердечко подсказывало желаемый ответ.