Меня наградили очередным голодным взглядом. Хм…
— Еще есть хочешь? — вкрадчиво уточнила, предполагая, что Гоше снова захотелось ограбить мой холодильник.
— Ну… — протянул Георгий. — Не так чтобы есть…
— Тогда можешь больше здесь не задерживаться.
— Вот что ты за человек, каравайчик. Я к тебе с чистой душой, но не очень чистыми помыслами, а ты…
— А вот про помыслы, будь добр, поподробнее расскажи! — Я встала напротив восседающего на табуретке молодого человека и, сложив руки на груди, воззрилась на него сверху вниз. И все равно, что из крана льется вода, Зефир как-то подозрительно пристраивается к моему левому тапочку, а Гошка сует мне в карман руку и извлекает оттуда конфету.
— А вот и десерт к чаю, — сказал он, разворачивая пестрый шуршащий фантик и закидывая в рот лакомство.
— Ты совсем обнаглел, Филимонов! — взревела я, потрясая кулаками. Все! Достал! — Уходи! И чтобы я больше тебя не видела!
Меня проигнорировали. Однокашник отпил еще чая, выплюнул в чашку крупную чаинку и вновь потянулся ручищей к карману халата. Как следует огрела его по наглой конечности ладонью.
— Тяф? — пекинес перестал пристраиваться к тапку и непонимающе посмотрел на свою хозяйку. Меня то есть.
— Эх, — допив, наконец-то чай, вздохнул незваный гость. — Вижу, не в настроении ты сегодня. Что ж… — Я уж было выдохнула свободно, как Георгий продолжил: — Зайду завтра!
Я опешила. Замерла столбом, во все глаза смотря, как этот… этот, короче, встает, целует меня в щеку и идет в прихожую.
— Салат был вкусным. Приготовь завтра еще! — послышался его голос, а потом, спустя какое-то время, входная дверь открылась и почти сразу захлопнулась.
— Он ведет себя в моей квартире, как у себя дома, — взвыла я и с досады топнула ногой. Тапочек слетел. Зефир сразу воспользовался ситуацией и затащил его под стол. — Мужики, вы обнаглели! — это я уже прорычала, вставая на карачки и протягивая руку в сторону грызущего мою домашнюю обувку пекинеса. Схватила за край подошвы и потянула на себя. Пес вцепился со стороны мыска и не собирался так просто отдавать тапочек.
Потянув сильнее, буквально проволокла Зефира по полу и извлекла таким образом из-под стола. Подергала обувку, пытаясь высвободить оную из крепкой хватки своего любимца. Пекинес зарычал, отклячил попу и, упершись лапками о линолеум, мотнул головой.
— Р-р-р-р-р! — прорычал вредитель.
— Отдай! — строго сказала и, ухватившись двумя руками за несчастное розовое нечто (а именно в это превращался тапок) опять потянула. Силы были неравны и Зефир, наконец-то, выпустил свою «жертву». — Плохой пес! — помахав перед мордой обслюнявленной обувкой, сказала.