Совесть проснулась как только он перешел ко второму салату. Неужели я так вкусно готовлю? Я же думала изначально напакостить этими кулинарными «шедеврами». А получилось, что не нравятся они только мне.
— Го-о-ош… — протянула я, ставя чашку с кофе обратно на столешницу. — Прости меня, а?
— М? — однокашник оторвался от еды и непонимающе посмотрел на меня. — За что?
— За то, что грубила, — недоеденный бутерброд отправился на салфетку.
Я чувствовала себя настоящей сволочью. И наивной дурочкой. И вообще, я, кажется, снова запуталась.
— Женщина, — бывший одноклассник нахмурился, — ты чего не ешь?
Вот тут я поняла, насколько мужчины и женщины отличаются друг от друга. У нас все чувства, гормоны, любовь, а у них…А вот пока не разобралась, каким образом парни выстраивают свою логику. Им надо сказать прямо: отстань, надоел, люблю, уйди, сделай, помоги. Но что-то мне подсказывает, что приказы им не придутся по душе. Они страдают непробиваемым самолюбием. Вон, взять хотя бы Гошика. Я глубоко сомневаюсь в том, что он повел бы себя точно так же и при своих товарищах по службе.
— У меня стресс, — решила проверить, как мои чувства откликнутся в нем. — Не хочу завтра на работу идти.
— Ну и не иди, — милостиво разрешил Филимонов. — Если хочешь, я тебя прикрою.
— Как? — спросила, опасаясь услышать самое плохое.
— Ну, красть тебя — это прошлый век, — выдало это чудо в перьях. — Могу предложить лишь то, что позвоню тебе и скажу, что тяжело болен. А ты не сможешь работать спокойно, зная, что мне плохо.
— Ну… — я задумалась. С одной стороны, надо работать. А с другой — завтра такой праздник. А я буду чахнуть в офисе. — Давай.
— Тогда я заеду за тобой в двенадцать, — припечатал парень.
— Но ведь ты будешь тяжело больным, — мои брови поползли вверх.
— Так у метро заберу, — загадочно улыбнулись мне. — А то утром если я тебя высажу у главного входа, то после за таксиста ну никак не сойду.
— Таксиста? — я опешила от такого заявления. — Утром высадишь?!
То есть меня завтра отвезут на работу? О, нет! Это же катастрофа! Хотя… А, ладно. Куда уже хуже?
— А ты против? — молодой человек поставил на стол салатницу и отложил вилку.
Мне стало трудно дышать. Ноги в шерстяных носках похолодели, а рот приоткрылся в немом удивлении. Что ответить? Почему я не могу дать этому человеку твердый отказ?
— Нет, — вырвалось у меня тихое. — Не против.
— Шикарно, — широко улыбнулся Гошик. — Тогда завтра в семь я снова приеду к тебе на завтрак. Поедим, и я отвезу тебя на работу.
Хотелось дико возмутиться и прокричать ему в лицо что-то обидное. Ну, что он за человек такой? Снова все за меня решил. Едва почувствовал мою слабость. Однако, глупое сердце снова настояло на том, чтобы пожалеть этого наглеца. Глаза пришлось отвести, дабы ненароком чего-нибудь в них не прочел. Пускай думает, что я в смятении. Это лучше, чем глупо улыбаться, гипнотизируя его губы.