Кое-как натянув на забинтованную руку один рукав своего старенького пуховика, принялась осторожно натягивать второй. Медленно, стараясь лишний раз не дергаться (потому что чуть что, и сломанная конечность отдавала сильной болью). Я не хотела представать перед Филимоновым в таком нелицеприятным виде. Но молодому человеку это было совершенно неважно. Ему настолько оказалось в тягость ожидание, что он без стука зашел в кабинет. Уже, правда, под конец приема.
— Ну чего там? — распахивая дверь, проговорил пожарный. — Оу…
— Молодой человек, — возмущенно воскликнул доктор Селиверстов. — Что вы себе позволяете?
В его серых глазах плясали смешинки. Я же была готова провалиться под землю от смущения. Белая майка с кружавчиками по контуру немного не скромного декольте хорошо облегала мою фигуру. И, да, я еще не успела как следует натянуть пуховик, так что парень получил возможность лицезреть то, как изменилась моя фигура за время нашего с ним «расставания».
— Давай, помогу, — тут же нашелся Гошка.
Он подошел ко мне и ухватил пуховик в области плеча, расправляя ткань, чтобы мне было удобнее просунуть в рукав здоровую руку.
— У меня перелом, — пожаловалась, наблюдая за тем, как травматолог пишет заключение в моей карте.
— Значит, подольше отдохнешь от своей отвратной работы, — оптимистично выдал Гоша. — Посидишь месяц дома, а потом я поговорю с мамой, чтобы она устроила тебя к себе.
— А можно я сама решу, куда и когда я перейду работать? — тихо произнесла, отводя взгляд.
Я не хотела ни от кого зависеть. Тем более от родителей Филимонова. У нас с их сыном еще даже ничего не ясно, а мне уже предлагают навязаться к ним в работницы. Но у однокашника было слишком серьезное лицо, и тем страннее мне было услышать от него совершенно иной ответ:
— Конечно, Каравайчик, — молодой человек аккуратно поправил на мне пуховик и быстро застегнул его на молнию. — Делай так, как посчитаешь нужным.
Не прошло и десяти минут, как мы уже сидели в машине и обсуждали, куда поехать дальше. С Аркадием Петровичем распрощались тепло и пообещали, что я приду к нему на осмотр ровно через две недели.
Отчего-то Георгий решил, что мне непременно нужна живая ёлка. Собственно, теперь мужчина настаивал на том, чтобы заехать на базар и приобрести небольшое деревце. Мне же было жалко использовать срубленное растение только лишь ради развлечения. Но в этом вопросе Гошка был непреклонен. Он сказал, что хочет видеть на моем лице только радость и счастье. И больше никаких слез.
— Я понимаю, что ты упрямая, и все такое, — говорил он, намекая на мой знак зодиака — Овен. — Но тут не спорь. Лучше, вон, возьми мой мобильный и залезь в приложение «ВК». Можешь читать вслух. А то, мало ли…