- На что ты надеешься, ши? - спросил шэ-арец.
- Где мои люди?
- Так вот она, одна из них. Забирай, - добавил он весело и ударом сапога столкнул Тьяну с платформы. Она перевернулась в воздухе, слабо вскрикнула. Обрушилась на землю поломанной куклой и так и замерла.
Я смерила взглядом её вздрагивающее тело, но нашла в себе силы сказать:
- Это не моя. На чужое я не претендую. Но требую освободить моих людей.
Шэ-арец расхохотался. Правда, взгляд его оставался неподвижным
- Ты ещё смеешь что-то требовать, ши? Поверь, ты не в том положении, чтобы требовать.
- Прежде, чем ты попытаешься воздействовать на меня, шэ-арец, я успею спустить курок, - спокойно сказала я, от души надеясь, что они не догадаются, что я блефую. - Зачем нам лишняя кровь? Отпусти девочек, возьми меня.
- Возьму, - осклабился захватчик. - Не сомневайся.
У меня потемнело в глазах, затем, словно со стороны, раздался выстрел.
Шэ-арец спрыгнул с платформы, перевернувшись в воздухе, а мир закачался перед глазами, солнце из зенита съехало куда-то набок.
Я не успела толком понять, что ударили чем-то тяжёлым по голове, как посыпались новые удары. В живот, по рёбрам, по спине.
Но затем всё прекратилось.
Из-за красной густой жидкости, залепившей глаза, я не видела того, что заставило шэ-арцев прекратить.
Но услышала.
Услышала его голос.
- Не спеши, Ракх, - сказал Рагхар.
А затем я потеряла сознание.
Я пришла в себя от прикосновения чего-то прохладного ко лбу.
Пошевелилась, чувствуя тело ватным, но тут же мне на грудь легла горячая рука.
- Лежи, Лилу. Действие стимуляторов ещё не закончилось. Тебе пока ещё вредно шевелиться.
Я открыла глаза и первое, что увидела, склонившееся надо мной лицо Рагхара. Чёрное, как сам космос. Красивое красотой бога войны.
В чёрных, в россыпи искр, глазах застыло беспокойство. За меня. Потому, первое, что я сказала, улыбнувшись:
- Всё хорошо. Я в порядке.
Рагхар тоже робко улыбнулся. Глаза его при этом подозрительно заблестели.
Что с тобой? Ты плачешь, мой дорогой захватчик?
- Танака своё дело знает, - кивнул он. Я проследила его взгляд, откинула простыню. На обнажённой коже не следа от побоев. Постепенно возвращалась чувствительность, слабость вытеснялась лёгкостью, словно пузырящейся жизнью. - А нам многое предстоит вспомнить. Мы забыли, что прикосновение может быть целительно.
- Мы тоже многое забыли, - хрипло сказала я и притянула к себе его голову.
Он целовал долго, нежно, волшебно!
Сжимал мня в объятиях, как величайшую драгоценность мира.
Его губы больше не подчиняли. Они покоряли любовью, нежностью, восторгом и восхищением. Я с жаром отвечала на его поцелуи, снимала губами солёный бисер со щёк.