Он тяжелый сверху на мне. Одной рукой держит затылок, другой возится с ремнем. Шелестит фольга, что-то бормочет про «хрен докажешь без спермы…»
Я хочу умереть прямо сейчас.
Боженька, пожалуйста, забери меня. Один маленький сердечный приступ — и больно уже не будет.
— Что ж ты такая тугая, булки расслабь, кому сказал или еще раз загасить?
В голове так тускло, что я не понимаю смысла слов.
Если не дышать — можно задохнуться?
Я пробую, но от острой боли захлебываюсь криком.
Боженька, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Глава пятьдесят шестая: Йен
Девять лет назад
Я снова падаю на бетон.
В темной комнате одна.
На полу.
Свернулась клубком. Мне как будто оторвали ноги — ниже пояса ничего не чувствую. Пытаюсь нащупать бедро. Натыкаюсь пальцами на липкое холодное пятно между ног.
Сажусь. Кровь растекается подо мной.
Без света она черная, как будто я — каракатица и мне проткнули чернильный мешок.
Во мне совсем ничего нет, только какие-то механические мысли: нужно убрать, пока не приехали родители.
Если я никому ничего не скажу, то этого как будто и не было.
Дрожащими руками разрываю платье до конца. Становлюсь на четвереньки и пытаюсь вытереть «чернила». На белой ткани даже в темноте они становятся красными.
Нужно взять моющее средство. Да. Что-то из тумбочки под раковиной.
Нужно в ванную.
Встаю, колени склеиваются. Еле-еле делаю пару шагов. Останавливаюсь, глядя на тонкие разливы крови на внутренней части бедер. Она течет по ногам, до самых косточек. На следующем шаге поскальзываюсь, падаю на ладонь, мизинец неестественно выворачивается на сторону.
До двери ванной — на коленях.
В душ — ползком.
Воду на максимум, ледяную, чтобы заморозила.
Все равно горячо, над кожей как будто пар.
Вода стекает по мне, становится розовой от крови и убегает в сток.
Я чувствую на себе его руки, его запах.
Выдавливаю на голову половину бутылки геля для душа, но вся грязь на мне, под носом, куда ни посмотри. Она просачивается под кожу, в кровь, в сердце, в душу.
Ее можно «снять» только вместе с кожей.
Скребу себя ногтями до красных вспухших полос. Сильнее и сильнее, но уже ничего не чувствую.
Кровь идет не переставая.
Голова кружится.
Самостоятельно я уже не встану.
Вот оно — облегчение. Я просто закрою глаза, усну — и проснусь в другой жизни. В этой быть не хочу.
— Йени?! Господи, солнышко, маленькая моя, господи… да что же это такое? Что ты с собой сделала?!
Мама?
Сколько прошло времени?
Почему я до сих пор дышу?
Она вытаскивает меня из душа — безвольную, тяжелую и мокрую, как медуза.
Кричит, плачет, тянет куда-то по полу, падает, снова тянет.