Я знал, что Очкарик замороченная. Я и выбрал ее потому что простых, понятных женщин с рефлексами уровня собак Павлова у меня было достаточно — и все они так или иначе оказались за бортом моей жизни. И выбрал не ради сравнения, и не потому, что собирался поставить галочку напротив строки «в моей жизни была чудачка», а потому что с ней, даже с тараканами, было лучше, чем с другими.
Но я не знал, что она — не_чудачка.
Что все настолько сложно.
Что в любой момент может случиться какая-то не зависящая от меня херня, и собственная жена перестанет меня узнавать, словно мы в голливудском триллере.
А если бы знал — что тогда?
Самый хуевый вопрос. Поэтому оставил его на потом.
Потому что ответа на него у меня нет. Даже если бы небеса разверзлись — и голос господень приказал ответить или не видать мне пропуск в Рай, я бы все равно не знал, что сказать.
Меня как будто… поимели. Показали кусок картинки и сказали: «Видишь, Антошка, эта хрень — совсем не то, чем кажется, а просто хрень». И я поверил. А оказалось, что хрень с самого начала была хренью, и об этом знали все, кроме меня.
— Антон? — кто-то трогает меня за плечо и я, вскинувшись, вижу маму Очкарика.
Если не услышал, как подошла, значит, сильно задумался.
— Йени… Она попросила вас позвать. — Женщина убирает прядь волос с проседью за ухо. Странно, что моя жена совсем на нее не похожа, хотя у них совершенно точно одинаковый разрез глаз и форма носа, и даже овал лица, хоть возраст все же скорректировал ее форму.
Жена.
Я теперь женатый хрен.
А раз жена обо мне помнит, то как минимум одной проблемой меньше.
— Как она? — Не уверен, что начинать нужно с этого, но в голове все равно только эта банальщина.
До сих пор не могу переварить услышанное. И не знаю, смогу ли в ближайшее время.
В голове не укладывается.
Не хочется верить.
Не хочется даже думать, что маленькая сопливая девчонка…
— Антон, я понимаю, что очень опоздала с этим разговором, — очень издалека начинает мама Очкарика, и становится понятно, что разговор, даже если он будет коротким, будет еще и дерьмовым. — И прежде чем начну… Хочу, чтобы вы знали — нам с Вовой очень жаль, что все случилось именно так. Муж… Он очень сложный человек, военные не бывают «бывшими», так, кажется, говорят?
Она смотрит на меня с грустной улыбкой, и я просто киваю, соглашаясь.
Как не бывает бывших ментов, следаков и всех остальных силовиков.
— Простите, что я одна говорю от нас обоих, и надеюсь это не уменьшит вес извинений, но мы просим у вас прощения за то, что… все так получилось. Я пыталась уговорить ее все вам рассказать, но для Йени это… очень… непросто.