— Я сейчас уйду.
— Тоже неплохо.
— Что — неплохо?
— Я говорю о нашей встрече. Неплохой она получилась. Как считаешь? Шоферить я начал, Маша,
— Ты — шоферить? — Маша испуганно смотрела на меня.
— А что? — вызывающе сказал я.— У меня права водителя первого класса. Вожу междугородные автобусы. Заработки вполне приличные, свободного времени для развлечений уйма. Отличная, великолепная жизнь. Что еще нужно?
— А как же институт? — недоуменно спросила она.— Ведь ты на третьем курсе начинал учиться!
— Я верю, Маша, что всякий труд благороден. Поэтому и пошел баранку крутить.
— Ты хорошо подумал? Может, поторопился?
Наконец-то я услышал человеческие слова. Может быть, напрасно я так сурово ее сужу? Тоже нашелся морализатор. Девчонка как девчонка. Современная вполне! Просто разыгрывает передо мной какую-то киношную героиню, неумело и плохо разыгрывает. Увлеклась, как и другие девчонки, всей этой дикой косметикой. Ну и что? Смотри на нее, Витязев, проще. Надо и то помнить, что отец, этот кержак, держал Машу в таких рукавицах, что ежовые могли показаться шелковыми. Я подозревал давно, еще в школе, что он и поколачивает ее, только она это от всех старательно скрывает. Вот и вырвалась теперь из-под отцовской тирании на волю, рада самостоятельности. А я тороплюсь вынести приговор. Так проще всего.
— Хочу жить дома. Общежитие у меня было пять лет — два года в институте да три года в армии. Это не мед...— поделился я своим решением.— Хочу иметь свою комнату. Буду зарабатывать, и жить, как мне нравится: ловить рыбу, ходить на охоту, ухаживать за девочками, сорить деньгами. Разве мало всяких удовольствий?
Она внимательно слушала меня.
— Гриша, про меня не забудешь? Я постараюсь всегда быть хорошей.
Все! Вот и опять она стала чужой и далекой Маирой.
— Идем!..
— Куда? — Она готово вскочила и смотрела на меня невинными удлиненными глазами с мертвенной подтушевкой.
— Домой, конечно.
— А, домой...— разочарованно произнесла Маша и вдруг попросила: — Обними меня, Гриша, и не думай о кофточке.
Я подтолкнул ее.
— Идем, идем... Обниму в другой раз. Сегодня нет настроения. Она ничего не сказала и, видно, задумалась.
Я проводил ее до нового города и, нигде не задерживаясь, повернул к дому.
Настроение после прогулки у меня было просто аховое. Потерял что-то дорогое. Жалко мне было Машу. Но если бы я сказал, что возвращался домой с разбитым сердцем, то это было бы неправдой.
Однако что-то стало тоскливо...
Во дворе меня встретила Ленка. Развешивала на веревке белье. Она, наверное, удивилась, что я вернулся рано, и посмотрела на меня с нескрываемым интересом. Может быть, ждала, что расскажу о своем свидании с Машей.