— Иди на кухню и готовь завтрак,— строго сказал отец.— Да к Надежде не приставай. Дениска спит?
— Шевелится.
— Взгляну на него...
Отец тяжело поднялся и пошел в дом.
Ленка стояла, о чем-то задумавшись. Потом, словно отогнав ненужные мысли, резко тряхнула головой.
— Как же будет с утюгом, синьор Витязев? Вот прицепилась!
Я отправился с Ленкой на кухню, хотя самое лучшее было бы немного вздремнуть до завтрака.
Наладив утюг, я прямо спросил ее:
— Сколько времени Борис не писал тете Наде?
Ленка откинула со лба волосы и оглянулась, словно боялась, что тетя Надя может стоять за дверью.
— Не знаю точно,— тихо сказала она.— Раньше переписывались они часто. Потом письма пошли реже и реже. Тетя Надя про Борьку словно забыла. Будто вышла из комнаты, заперла ее и ключ выбросила. Но мы-то видели, что ей тяжело. Жалко ее... Потому никогда о Борисе и не заговариваем.
— Оставил он ее, наверное...— А может — вернется?
— Обязательно,— решительно сказала Ленка.— Как же так? У него же сын растет. Дениска большим стал, в отце нуждается.
— В этом ли дело...
— Да, и в этом,— убежденно сказала Ленка.— Тут у Бориса — семья. Они же немолодые. У них обязанности перед сыном!
— Ленка! — попытался я вразумить сестру.— Разве дело в обязанностях? Есть же и чувства. С ними надо считаться. Любовь, например. Если ее больше нет, если ушла она, зачем же тогда восстанавливать им отношения? Странно ты рассуждаешь.
Ленка, раскатывая какие-то лепешки, взглянула на меня свирепо.
— Тетя Надя сама во многом виновата. Почему отпустила Борьку в Москву одного? Почему не поехала с ним? Он же хотел хорошего, думал о себе и о ней. Разве это не так? Бориса я ни капельки не оправдываю, во многом он вел себя плохо. Но и всю вину валить только на одного Бориса не хочу.
— Все гораздо сложнее...
— Именно? — Она с вызовом смотрела на меня, похожая сейчас на маленькую рассерженную собачонку.
— Что ты со мной играешь в прятки? А Николай Иванович? Ведь он есть. С этим надо считаться.
— Тише... Услышат...— зашипела Ленка,
Покончив со стряпней, Ленка мыла над раковиной руки. Она долго молчала, слышался только шум льющейся воды. Потом оглянулась на меня через плечо.
— Николай Иванович все поймет,— тихо сказала она.— Он должен понять, понять все, стать над своим чувством. И хватит! — решительно заключила она.— Иди в столовую, зови всех, пора завтракать.
Воскресные завтраки, с болтовней, затягивались. Сегодня атмосфера была сгущенной. Все делали вид, что о письме Бориса забыли. Тетя Надя преувеличенно внимательно занималась Дениской, Ленка металась из кухни в столовую.