И чем быстрее приближался вечер, тем больше сходил с ума мой пульс.
***
Уже давно стемнело. Все казалось таким размеренным, спокойным. Естественным. И в какой-то момент я уже приняла, что это будет мой новое нормальное.
Я слышала, как стихли последние шаги. Как затихли последние голоса, больше похожие на отголоски эха.
Тихо приоткрыла дверь, в очередной раз убеждаясь, что я осталась наедине с монастырем. Насколько я знала, ранний подъем и тяжелая работа заставляла монахинь засыпать практически мгновенно. Даже возраст здешних женщин не являлся этому преградой.
Идти пришлось в противоположную часть здания, вдоль темных коридоров и залов, противоположной спальной части.
Я нечасто бывала в этом крыле. И до приезда Франциска даже не знала, что здесь имелась комната, предназначенная для гостей. Это было большой редкостью в монастырях, где посетителей обычно не наблюдалось.
Его дверь была приоткрытой. Я легко толкнула ее, тихо заходя в комнату. На самом деле я немного медлила. Отчего-то присутствовало опасение, причину которого я до сих пор не могла понять.
Настоятель снимал рясу, оставаясь в футболке и вешая ту рядом с кроватью.
И, заметив меня, взглянул на меня уже таким родным взглядом.
— Привет, — почти прошептала я, замирая.
В горле сразу как-то пересохло, взгляд помутнел.
— Привет, — тепло отвечал мне Ник. Уже мой Ник.
Я закрыла дверь, поднимая на него глаза. Он молча смотрел, глаза наливались кровью, как и мои щеки.
Затем, сделав медленный шаг, он аккуратно стянул полуапостольник, дав рассыпаться моим волосам. Нос втянул их аромат, глаза прикрылись.
Таким же темпом он расстегнул ремень, дав мне больше места для воздуха, который уже давно закончился.
Мужчина явно не спешил. Знал, что я буду его весь этот вечер. Оттягивал самый сладкий момент. Для нас обоих.
Его пальцы подхватили подрясник, поднимая и высвобождая меня из него. Также спокойно, властно. Но все также требовательно.
У меня перехватило дыхание, когда его глаза вновь стали гулять по моему телу.
— Не успел еще рассмотреть? — тихо засмеялась.
— У меня уже успела сформироваться привычка, — сглотнул.
— К чему?
— Твоему телу, — он наклонил голову, прикасаясь губами моего плеча.
Дыхание пустилось в вальс.
— И что ты будешь с ней делать? — продолжала.
— Наслаждаться, — нижняя сорочка уже была стянута.
— А завтра?
— Для меня сейчас не существует завтра, — мое обнаженное тело покрылось мурашками от здешней прохлады, — Но как бы я хотел, чтобы время остановилось.
Я грустно улыбнулась.
— Да, — отвечала.
И уже через секунду была поймана его горячими губами. Которые больше не могли быть на таком большом от меня расстоянии.