— Костик! Уже отслужил и вернулся?
— Привет, Верунь! Как видишь.
— Не женился ещё? На дочке какого-нибудь майора? Карьеру бы сделал — капитаном стал.
— Вот что мне в тебе нравится, так это постоянство. Постоянно гадости говоришь. Совсем не изменилась.
— Ты же от меня сбежал, чего мне перед тобой стелиться?
— Не захотел за Мишкиного ребёнка алименты платить?
— Да я даже не знала, от кого из вас залетела. А рожать без мужа, сам понимаешь, не хочется. И ведь не одна сволочь переспать не отказывалась, а как жениться, все сразу в кусты. Мишка тоже признавать своего не торопится.
— Почему не скажешь?
— Осуждаешь, да? А сам-то, что? Только с одной в постельке кувыркался?
Поговорили, в общем. Всё настроение испортила. Интересно, чего она здесь делает? Не вечер ещё, день, люди работают. Или у неё работа где-то рядом, и она сюда на обед ходит? Не знаю, да и не особо интересно. Хотя по логике дороговато здесь часто кушать. Верка баба красивая, но характер у неё и был ой-ой, а сейчас ещё хуже стал. С одной стороны, понятно, разведёнка, ребёнка без мужа растит. С другой, на меня, зачем она срывается? Не женился? Если бы со мной в часть поехала, никуда бы я не делся. В прошлой жизни она так и не пристроилась. Не знаю почему, как мы с ней раззнакомились, так больше не интересовался.
Институт 15.05.73
Сказать в Москве "Я работаю в институте на Ленинском проспекте", это не сказать ничего. Там этих институтов!.. Начали воздвигать ещё при Сталине, его нет уже два десятка лет, а институты всё строят, перестраивают и достраивают.
Этот дом типичный представитель институтских корпусов. В начале 50-х построили монументальное здание в четыре этажа. Парадная мраморная лестница, конференц-зал с кинобудкой, полукруглый зал заседаний с огромной трёхсекционной меловой доской и поднимающимися амфитеатром скамьями для слушателей, как в аудитории приличного института. Прекрасные кабинеты для руководства. Большие, с приёмными. Конечно, паркет. Хороший, дубовый. Наборный квадратами по всему второму, "директорскому", этажу. По остальным проще, обычной ёлочкой, но тоже вполне достойно. И это вскоре после войны! Не забудьте! Начинали строить ещё пленные немцы, а кто проводил отделку, история не сохранила.
В конце 50-х с двух сторон здания, буквой "П", пристроили новые корпуса. Тоже ничего, но сразу видно — труба пониже, дым пожиже, науку стали ценить меньше. Кабинеты для сотрудников остались большими, однако полы застелены паркетной доской, двери не дубовые с бронзовыми ручками, а обычные, почти квартирные.