— Потому что боюсь, Дани. — Логейн взял ее затылок в ладонь, провел губами по виску, поцеловал маленькое холодное ушко. — Вдруг ты снова мне снишься? Я поверю, что ты настоящая, и потом проснусь, а тебя нет.
Дани чуть отстранилась. Вывернулась из рук.
Потянула платье вверх, отбросила в сторону. Рубашку — следом. Шагнула к нему: твердо, уверенно, а в глазах страх и обреченность.
— Настоящая?.. То есть… так убедительно?
На ощупь она была холодная, как лягушка, вся в мурашках и дрожала. И прижималась, словно в самом деле любила и хотела. То есть — он не очень-то помнил, как оно бывает, когда любят и хотят тебя, а не тейрнир и титул укротительницы диких медведей, но очень хотел верить, что именно так.
— Убедительно будет, когда перестанешь стучать зубами, юная леди.
Подхватив ее на руки, уткнулся лицом в растрепанную гриву и попытался вспомнить, где ж клятое орлейское одеяло. Так и не сообразил, пока об него не споткнулся — и не уронил Дани на кровать. Медведь неуклюжий.
Она повозилась немного, устроилась удобней. Смотрела, как понимает одеяло, как укрывает…
Ждала, пока ляжет рядом. Стоило лечь — прильнула снова. Дотронулась до плеча — робко-любопытно…
На этом медвежье терпение закончилось.
Тихо рыкнув, Логейн поймал ее руку, мгновение подумав, положил себе на загривок и накрыл все еще дрожащую леди собой. Вдумчиво и обстоятельно поцеловал, придерживая за волосы, чтоб не убежала.
— Яблоки, — сказал сам себе и поцеловал снова.
Дани невнятно застонала ему в рот. Потянула за косичку — ближе! Еще!
Задышала часто-часто, зажмурилась, развела колени.
Он тяжело вздохнул, проклял себя, старого дурака, и спросил:
— Юная леди, какого демона вы полезли в мою постель, если собираетесь дрожать, бояться и приносить себя в жертву?
Не дожидаясь ответа, облизал ушко, прикусил нежную кожу на шее и провел губами вниз, вдоль шрама.
Она охнула, дернулась. Вжалась в него вся.
— Я не…
Но глаза открыла. Совершенно безумные глаза. Бедра ее дернулись вверх, кажется, непроизвольно. И пальцы вцепились в плечи, впились почти до боли.
— Ты пахнешь яблоками, знаешь? Зелеными, — шепнул ей в ключицу и потрогал бедро. Легко, чтобы не оставить синяков на нежной коже. — Маленькая моя леди.
Было страшно. Раздавить, сломать. Она такая хрупкая, тонкая. Совсем беззащитная. Совсем его, только не упустить бы больше. А сосок был крупный и острый, как вишневая косточка. Она застонала, когда Логейн сжал его губами. И снова дернулась навстречу, обвила его ногами. Холодными. В пупырышках. Леди Лягушка.
Он тихо засмеялся. Она удивленно завозилась под ним, снова собралась сказать какую-то чушь, но он закрыл ей рот ладонью. Потом, что было совсем понятно, губами. Осторожно перекатился на спину, ближе к краю, сгреб одеяло и поднялся, поддерживая уцепившуюся за его шею Дани под попку. Маленькую, холодную, трогательную… Резко выдохнул, когда она сползла чуть ниже. Если б не подштанники… Дани вздрогнула, сжала ноги, требовательно застонала.