Целительница моей души (Чекменёва) - страница 35

И только я немного в себя пришла и хотя бы начала различать в этом вихре, кто где и чем занимается, как безумие увеличилось. В дом ввалилось трое парней с какими-то досками, молотками, чем-то еще и, главное — с огромной люлькой. Вся это компания вместе со своей ношей нырнула в прикрытый занавеской дверной проём — а я даже не сразу сообразила, что там есть еще одна комната, — и оттуда раздались стук молотка, визг пилы и чертыхания. Один из парней, тот, что помладше, ещё пару раз промчался туда-обратно, волоча что-то, отдалённо напоминающее матрасы, туда же занырнула одна из дочерей матушки Доны с каким-то большим узлом в руках, и спустя недолгое время меня пригласили принимать работу, назвав хозяюшкой.

В крохотной комнатке помещались две кровати — одна настоящая, а вторая — только что сколоченный настил на ножках, над ними были надстроены широкие полки, а на всём этом лежали, как я потом узнала, соломенные тюфяки, прикрытые не новыми, но вполне крепкими и чистыми простынями и домоткаными шерстяными одеялами. В центре, привязанная к вбитому в балку кольцу, висела люлька.

— Муж мой внукам нашим делал, тоже двойня уродилась, да выросли уже, — пояснила матушка Дона, именно так она велела себя называть, похлопывая люльку по резному боку. — А твоим как раз сгодится, пока ножками не пойдут. Ничего, леди, не бойся, всё хорошо будет, мы тебя теперь не бросим, ты ж нам кровник теперь.

— Ой, вы что, какая же я леди? — перепугалась я.

— А кто ж ещё? — пожала плечами женщина. — Раз магичка, стало быть, леди, как иначе-то обращаться?

В общем, так я для всех и стала «леди». Какая-то логика в этом была — если магия у простолюдинов просыпалась, то значит, где-то в не самом далёком прошлом лорды отметились, при более дальнем родстве магия в каждом поколении теряла силу, пока совсем не сходила на нет. При моей силе лучше бы самой бастардом лорда представляться, но тогда одарённые племянники откуда? Пришлось сдвинуть знатного предка на поколение. И судя по нашей силе, был он минимум герцогом, если не самим королём Вертавии.

Вот только казалось мне, что неспроста меня семья дядьки Рула, а за ними и всё село, стали «леди» называть. Просто, наведя порядок в доме, старшие женщины ушли, а младшая, двенадцатилетняя Кифа, осталась. По словам матушки Доны — чтобы за детьми присматривать, пока я сельчан лечить буду. Так оно и было, только девчушка, которая была младше меня на три года, знала и умела то, что мне и не снилось.

Прибегая ни свет, ни заря, она доила козу, кормила кур и поросёнка, топила печь и готовила завтрак к тому моменту, как мы только глаза продирали. За детьми тоже очень ловко присматривала, нянча младших и командуя старшими, опыт был явно немалый. Успевала и в доме прибраться, и постирушку затеять, летала по дому шустрым веником, откуда только силы брались. А потом, когда основная волна больных схлынула, и у меня появилось свободное время и силы, стала ненавязчиво меня обучать житейским премудростям. И ни разу не выказала удивления, что я, вроде как вдова с кучей детей, не умею по дому абсолютно ничего, да и ребёнка на руки правильно взять — тоже. Будто так и надо, так и должно быть.