.
Сначала предложил побыть на подхвате. Где отвлечь, где товар перехватить и спрятать. Скупщиков показал, меня им представил. Поручился. Он хоть и не в законе был, но голос имел авторитетный. Так и пошло. Через пол-года мать умерла, только чего мне было теперь уезжать? Какой мне прок был с того Питера? Разве что за квартиру дороже платить. А когда дядьку в Перми на чемодане подловили, и осталась я на вольных хлебах, я в своей-то квартире почти и не жила. Всё время в дороге. Волчиху, как и волка, ноги кормят. Однажды на блатных нарвалась. Как взяли в оборот, почему, мол, в общак не скидываешь? Еле ушла…
Она бросила на землю окурок, затоптала, нагребла на него кучку песка, притопнула. Улыбнулась, процитировала:
– «…Вот идем мы с Васей по лесной тропинке. Тропинка широкая, а мы все ближе, ближе друг к дружке, ровно мы поузкой идем…» Смотрел такое кино в детстве?
Володарский тоже улыбнулся:
– Конечно смотрел, – на секунду задумался, вспоминая и продолжил за Тоней. – «…А грибов вокруг видимо-невидимо: и белые, и красные, и всякие. А мы их не собира-а-аем…»
Они переглянулись и оба засмеялись в голос. Но отодвигаться друг от друга не стали.
Какое-то время шли молча. Потом Тоня продолжила рассказ.
– А на стройку я попала случайно. Села во Владимире на скорый до Новосибирска, зацепилась за одного «гуся». Он прикинут был так себе, но вот в багаже у него был небольшой чемоданчик. В таких обычно возят или документы важные, или ювелирку, или бабло. И вот что-то торкнуло мне, что там бриллиантовое колье. Прямо вот вижу его. И так мне его захотелось – спасу нет. А «гусь» этот кейс всё при себе держит, из рук не выпускает. Пока удалось ему в чай нужную таблетку закинуть, чуть ли не сутки потеряла. Ещё и на ходу спрыгнула. Прямо свербило у меня, что нужно уходить побыстрее. Только не помогло это никак. До сих пор не знаю, как они меня вычислили. Взяли на следующий день в городке под названием Галайбино. Прямо на квартире, которую я сняла. Кейс к тому времени я давно выбросила. Он на цифровой замок был закрыт. Только мне его вскрыть – раз плюнуть. Внутри какие-то документы оказались. Я от огорчения и читать не стала. Положила их обратно и в озерце и притопила от греха. Да ещё в таком месте. Глубина – метра два. Заколебалась потом нырять. Еле нашла. После этого меня на стройку и привезли. Посадили в комнату, вроде камеры и трое суток допрашивали: на кого я работаю, что было в документах, да кто ещё их видел. Уколы делали, после которых все внутренности судорогой сводило. Я на полу корчусь, а гад, что допрашивал, стоит надо мной, лыбится и другой шприц показывает. Это, говорит, антидот. Скажешь правду – уколю. Паскуда. Володя, дай ещё сигаретку.