Мои родители всегда радовались ему, встречая как своего. Папа по-взрослому пожимал тощую мальчишечью ручонку и очень серьёзным тоном интересовался:
— Как дела, Алексей?
Алексей же расправлял свои плечи (из-за своего не по годам высокого роста, он вечно сутулился) и так же официального отвечал:
— Всё идёт по плану, Борис Игнатьевич.
По какому плану — никто из нас не знал, даже сам Орлов, просто цитировавший Егора Летова и его "Гражданскую оборону", долгое время звучавшую из каждого угла.
Мама кормила всех нас ужином, а потом я делала с Лёшкой уроки. Он не был глупым, но и особым прилежанием никогда не отличался. Поэтому львиная часть, скорее всего, просто бездумно списывалась бы у меня, если бы не мой папа, следивший за нами краем глаза и имевший глубокую убеждённость в том, что хорошее образование — залог всему. Поэтому списывать в открытую Лёшке всё-таки не позволяла совесть, зато у меня появлялась возможность немного поиграть в учителя. В эти моменты я прям расцветала и, как казалось мне самой, блистала. Сейчас смешно, а вот тогда это был мой самый звёздный час.
— Алькатрас, тебе мозги не жмут? — тяжко вздыхал сосед в те моменты, когда я пыталась упросить его решить ещё и задачи со звёздочкой.
— Алёшенька, ну пожалуйста, — ныла в ответ, — ну давай хотя бы парочку? Я тебе всё-всё объясню.
— Ты изверг! — театрально заламывал он руки, но на уговоры неизменно соглашался.
И я с настойчивостью самого настоящего маньяка (не зря же в них хороша принципиальность!) мурыжила его ещё полчаса, пока изнасилованный мною орловский мозг не начинал окончательно сбоить.
Когда к Лёшкиной огромной радости с домашним заданием было покончено, нам разрешалось играть. И вот тут мы оба стопорились, не понимая, чем таким занять себя, чтобы было интересно обоим. К счастью, однажды на помощь пришёл мой папа, открывший нам мир настольных игр. Наверное, не счесть, сколько вечеров было проведено нами за очередной партией в монополию. Орлову нравилась идея зарабатывания денег, меня же больше интересовали стратегии. Отсюда он всегда брал азартом, а я — планированием, отчего счёт победам у обоих был примерно на равных.
И пусть в школе мы почти не общались, всё равно старались держать друг друга на виду, приходя на помощь в самые нужные моменты.
Я всеми силами тянула его на контрольных, а он неизменно заступался за меня всякий раз, когда того требовала ситуация. Не то чтобы меня кто-то особо стремился обидеть, одноклассники, достаточно быстро привыкнув к моим странностям, не особо цеплялись к тихому ребёнку с пристрастиями ботаника. Но порой находились отдельные выдающиеся личности, избиравшие меня в качестве цели для своих нападок. В принципе, я и сама могла бы ответить, сказать что-то по-настоящему обидное мне было не так уж и сложно, но спящий в Орлове гусар свято верил, что Алю трогать нельзя.