Тут стоит сказать пару слов о том, что же происходило у нас дома. Кризис, дефолт и прочие прелести того периода не обошли стороной и нас, а если вспомнить, кем были мои родители, то и вовсе становится непонятно, как мы выжили. Отечественная наука не просто умирала, она загибалась в страшнейших муках. Финансирование науки было практически прекращено, цены резко росли вверх, и зарплата учёных опустилась ниже уровня выживания. Закрывались НИИ, кафедры, научные журналы, полностью сворачивалась исследовательская деятельность: годы чужих трудов оказались просто никому не нужны. Началась повальная “утечка” кадров за рубеж, либо же массовая смена рода деятельности на более прибыльную. Это всё больно ударило по папе, который, по сути, жизнь посвятил служению отечественной математике. Буквально за считанные месяцы он превратился в старика, державшегося только на голимом упрямстве и мысли о том, что ему ещё семью кормить надо. Но, несмотря на все потрясения, из страны уезжать он отказался, хотя я точно знаю, что его звали и во Францию, и в штаты. Но отец был человек старой формации, всё ещё веривший в привитые Союзом идеалы, и мы остались.
Правда, к чести обоих родителей, они смогли перестроиться под новую реальность, постоянно ища выходы и не ропща. Спасали многочисленные связи. Отец крутился как белка в колесе, наступив гордости и принципам на горло. Он писал на заказ диссертации и дипломы (подумайте только - иметь работу, написанную самим Вознесенским), продавал свои статьи иностранным изданиям — знаю, что многие “находчивые” коллеги публиковали его работы под своими именами — брался за любое количество лекций, много консультировал… в общем, растрачивал свои мозги направо и налево. Но всё же это приносило свои плоды — мы продолжали держаться на плаву.
Если помните, то у моей мамы была самая “востребованная” специальность для того времени — искусствовед. В общем, и матушке пришлось подстраиваться. Она тоже хваталась за любую работу — няня, уборщица, мойщица посуды… И всё те же вечные дипломы и курсовые.
Говоря на чистоту, во многом интеллигенция того времени была опущена до уровня прислуги. Но родители с честью вышли из всего этого, не забывая оставаться людьми.
Иногда, глядя на родителей, уставших и как-то неожиданно постаревших, мне начинало казаться, что я прекрасно понимаю Орлова, находившегося в вечном поиске денег.
Со временем стало легче. Не особо, но относительно. Отцу стали платить какие-то деньги в университете, а мамина подруга пристроила её куда-то экспертом. В общем, стало… терпимо. И вот тогда мои родители, насмотревшиеся на современную молодёжь, которая из года в год демонстрировала падение уровня отечественного образования, решили, что меня надо спасать. Папа по каким-то своим многочисленным каналам договорился, чтобы меня в девятом классе зачислили в самую сильную гимназию города.