Асмена взяла себя в руки и помогала другим братьям и сёстрам с ранеными, Базиль был занят тем же.
Крепость приводили в порядок: собирали оружие, отмывали кровь; пока устраивали раненых, выносили тела, готовили еду. Холлан ушёл к водопаду. Есть не хотелось, а сил было как будто ещё на три битвы – наёмник знал это чувство. Оно скоро пройдёт и сменится усталостью, а пока нужно проветриться. Холлан петлял между домиками, и в голове проносились сцены из зала: по привычке, вдолбленной в его голову Тимаром Акрусом ещё в юности, наёмник анализировал свои движения и обращал внимание на ошибки. Ноги сами вывели его к водопаду, от которого текла через Ромну речка. Холлан стянул грязную рубашку, кинул её в траву. Полностью раздевшись, он с наслаждением окунулся в ледяную воду с головой, потом проплыл до самой скалы, позволяя воде обрушиться на уставшие плечи. Когда он вернулся к берегу, река уже не казалась такой холодной, и Холлан, закрыв глаза, стоял по пояс в воде и слушал шум, с которым струи ударяются о поверхность.
– Интересно.
Холлан вздрогнул. Шелли. Кто же ещё.
– Что? – не открывая глаз, спросил Холлан.
– Карта. У тебя под правой лопаткой линии – это карта.
– И что?
Холлан обернулся, окинул Шелли тяжёлым взглядом и вышел из воды. Женщина, ничуть не смущаясь, протянула ему сухую ткань.
– У тебя красивое тело, наёмник.
Холлан качнул головой и повторил когда-то уже сказанную им фразу:
– Ты же монашка.
Шелли пожала плечами.
– Я видела множество обнажённых тел, наёмник. Знаешь, чем занимаются братья и сёстры Её последней милости?
– Донимают людей задушевными разговорами? – огрызнулся Холлан.
Он наклонил голову, выжал воду из волос и закрутил их в узел на затылке.
– Мы не только оказываем умирающим последнюю милость. Мы лечим. Монастырь всегда посылал группы в места сражений. Война – это часть нашей жизни. Тебе не кажется странным, что культ начал охоту на братьев и сестёр?
– Мне насрать.
Шелли сложила руки на груди и холодно улыбнулась.
– Интересно то, что вы оба рисовали карты. Алуин, несчастный мальчик, нашёл дорогу домой в последние минуты жизни. А где ты потерял свой путь, Холлан?
– Ты пришла читать проповедь?
– Культист пришёл в себя. Он хочет тебя видеть.
Холлан натянул штаны, подхватил с травы сапоги и, накинув ткань на плечи, молча направился к полукрепости. Рубашка осталась валяться на траве.
Братья уже вытащили тела из рва. Чуть поодаль от крестьян и лысых мужчин лежал Алуин. Чёрные волосы намокли и облепили лоб, раскосые глаза были закрыты. С его красивого лица исчезла тень высокомерия. В Пустоте все равны. Холлан подумал, что представителю Порядка повезло свалиться в воду, а не упасть под ноги культистов. Наёмник дошёл до середины моста, извлёк из кучки мечей клинки Шу, вернулся и положил их на грудь Алуину.