– Я не Сабина, я Сааби, и я воин! – прокричала девочка, достала из кармана передника палочку и начала махать ей, словно это был меч.
– Ты можешь быть воином, Сабина, но внутри. Снаружи ты должна оставаться дочерью мэра, – наставительно сказала Беата, отбирая у дочери палочку. – Бери пример с сестры.
Холлан, отошедший в сторону, заметил, как покраснели щёки Милифри. Младенец успокоился и увлечённо дёргал Базиля за соломенные волосы, а тот покачивал его на руках, надеясь, что ребёнок снова заснёт.
– Я прошу прощения, господа, за этот сумбур. Вы, наверное, устали после путешествия и охоты, поэтому отложим важные разговоры на завтра. Вас ждёт горячая вода и свежая одежда, а затем мы с мэром просим присоединиться к нам за семейным ужином.
Холлан с радостью отказался бы от общего ужина – не хотелось разговоров. Тем более, что после горячей ванны его разморило, и хотя почти весь сегодняшний день он просидел в карете, сказалась усталость прошлых дней. Однако вместе с этим не на шутку разыгрался голод – в карете из закусок были только сухари. Служанки Виолет всё ещё приводили Милифри в порядок, и Холлан решил не дожидаться приглашения. Он вышел в коридор и последовал за запахами еды.
Во дворце стоял полумрак, редкие светильники не могли разогнать темноту. Устланные деревом полы и завешанные коврами стены, за которыми прятался тёмный камень, навевали ненужные воспоминания о княжеском доме Луны-у-Ворот. Наёмник привычно отмахивался от них.
– Как это беспечно, Маарсуун! И так на тебя похоже.
Холлан остановился в тени у приоткрытой двери в обеденный зал. Там было светлее, чем в коридорах. Беата говорила на суури. Она медленно двигалась вокруг обеденного стола, поправляла столовые приборы, убирала салфетки, переставляла свечи, чтобы они стояли на одной линии. Марсен следовал за ней на расстоянии.
– Я не мог не зайти во Флинтен, ты знаешь.
– Я знаю! А ещё я знаю, что если что-то случится, мы всё потеряем!
– Вас всегда примут на западе.
– Это тебя примут на западе, Маарсуун. Кем там буду я? Здесь я жена мэра, я занимаюсь благотворительностью, меня все знают! – Беата почти кричала.
– Ты можешь заниматься тем же в Сууридаре, – успокаивающе произнёс Марсен.
– Это для тебя люди – разменные фигурки. Я люблю местных жителей и моих подруг, и мне отвечают взаимностью. Я, Аэрлин и наши дети – жители Флинтена.
Мимо Холлана пробежала черноволосая девушка со стопкой салфеток в руках и нырнула в зал.
– Боги, Исабель! – чуть не плача воскликнула Беата. – Не эти! Эти для празднования смены времён года!