Всё утро они с осторожностью пробирались по краю леса, чтобы выйти на дорогу. Монашка то и дело грозным шёпотом напоминала о том, что за любым кустом может прятаться десяток культистов. Наконец, деревья расступились. Разрезая лес, дорога вела от Ромны к деревушкам на юго-западе и вливалась в большой конный путь. За ней ухаживали, подсыпали щебёнку и утрамбовывали, чтобы глина не разъезжалась. Кое-где после недавнего дождя остались следы подков, линии колёс наезжали друг на друга – значит, дорогой часто пользовались. Что было и не удивительно, если вспомнить шутки князя Прико о конкурентах в области виноделия.
Холлан мог только надеяться, что мнимые или реальные культисты не наблюдают за дорогой, а если и наблюдают, то не обратят внимания на разношёрстную компанию. Подумаешь, возвращается в монастырь сестра, а с ней два подростка, молодой человек и наёмник, и только последний вооружён мечом.
Малютка обрадовалась, что лес, хоть и неплотный, закончился, и то и дело принималась бежать рысцой. Монашка не пыталась придержать лошадку, хотела быстрее попасть в монастырь, поэтому остальным пришлось прибавить шаг.
Ещё не было полудня, когда компания, наконец, вышла к Ромне. Лес поредел и разбежался в стороны от дороги. Справа он огибал вырубленной ровной каймой небольшое поселение, состоящее из нескольких десятков скромных деревянных домиков с соломенными крышами. Слева лес упирался в скальное образование, характерное для этой местности. Серые угрюмые скалы стояли почти вертикально, и каким-то чудом на уступах держались редкие кривые сосенки. Чуть дальше срывался с камней небольшой водопад, поднимал брызги в озерце, от которого текла в северном направлении речушка, очередной приток Галары. Прямо в скале когда-то были выбиты комнаты и запутанные ходы – давным-давно здесь высилась одна из самых неприступных цитаделей древнего мира, история которой уходила корнями в такие глубокие времена, что о них сохранились лишь легенды. В скалу упиралась и как будто даже давила на неё сотню раз перестроенная крепость. Кто-то в шутку называл её полукрепостью – то ли из-за того, что она утопала в скале и оттого выглядела вдвое меньше, чем была на самом деле, то ли из-за того, что в последнюю сотню лет когда-то величественное строение подверглось сомнительной переделке. Задолго до объединения земель здесь обосновался небольшой монашеский орден. Монахи сразу облюбовали этот уютный уголок с рекой и живописной скалой, которая в северной части резко обрывалась и уступала место плоским холмам, словно просящим, чтобы на них высадили виноградные сады. Монахи разобрали часть разрушенной крепости, оставив только южную башню, которая была повреждена менее других. Сохранился высокий первый этаж с залом, а над ним надстроили помещения и крышу из древесины, которой здесь было вдоволь.