«А если мне не поверят?»
«Импровизируй. Иногда у тебя неплохо получается.»
Нина постаралась выбросить из головы это «иногда» и оставить только «неплохо». Потопталась на месте, собираясь с духом. Отключила и спрятала в сумку налобный фонарик. Волосы высохнуть, конечно, не успели, но если в хвост собрать, то в темноте вроде и незаметно.
Несколько лестничных пролётов она прокралась на цыпочках, чтоб не засекли обитатели нижних этажей, но на последних ступеньках изменила походку, нарочито звонко стуча каблуками.
Кошки заинтересованно вскинули головы, заметив перемену.
— Да отстаньте вы, попрошайки, — отмахнулась Нина, даже не пытаясь понижать голос. — Нет у меня для вас вкусненького, нет. Никто же не предупреждал, что у вас тут такса две сосиски за вход и ещё две за выход.
Дверь на площадке третьего этажа была одна-единственная — окованная металлом, тяжёлая даже на вид. И с маленьким окошком на уровне глаз, которое приоткрылось ещё до того, как Нина успела постучать.
Свет упал на противоположную стену неровным прямоугольником и почти сразу же снова исчез, когда проём загородило лицо охранника.
Непонятно, что он пытался разглядеть в такой темноте, но беседу с кошками точно услышал. И хорошо!
Человек, болтающий с кошками, внушает доверие. Особенно если это не нахальный мужик типа Ракуна, а круглолицая девушка в очках.
Нина давно успела уяснить, что внешность у неё совершенно не злодейская и не героическая. Таких не боятся, над такими беззлобно подшучивают, на таких сваливают чужие обязанности, а потом приходят выпрашивать помощь или клянчить конспекты перед экзаменом.
Так было всегда: в студенческие годы, в преподавательские и сейчас, когда стажёрке из аналитического отдела вечно спихивали на разбор кучи документов, к которым никто не притрагивался годами. Иногда она даже умудрялась выудить из этой макулатуры что-то важное. Спустя несколько минут это важное оказывалось на столе Силя, благополучно избежав бюрократического ада и цепких рук начальника отдела.
Начальник был, в общем-то, неплохим мужиком, но присваивать себе чужие заслуги и хвастаться ими ему нравилось больше, чем работать. Порой это раздражало.
— Мряв! — отчётливо и печально сообщил рыжий кошак, которому Нина, задумавшись, наступила на хвост.
— А нечего под ногами вертеться! — Она торопливо отступила и подхватила мохнатого сопровождающего на руки. Тот довольно заурчал и расслабился, зато его серая подруга, невидимая в темноте, принялась ластиться с удвоенной прытью. — Да что ты делаешь?! Сейчас и тебе что-нибудь отдавлю!