Марлене просто-напросто завидовали, но поняла она это далеко не сразу. А сообразив — искренне удивилась, потому что уставала от готовки, посуды и всего остального не меньше тех, кто работал в поле. Может даже и больше. В поле же не было клиентов!
Клиенты попадались разные: одни забегали перекусить по пути — и сразу же уезжали из деревни, другие оставались на несколько дней, кто-то крыл матом за нерасторопность, кто-то дарил леденцы и бусы, кто-то щипал за бёдра и многозначительно ухмылялся в усы.
Усатых Марлена особенно ненавидела. И бородатых. В бороде застревали крошки и застывал жир от мясной похлёбки. Целоваться с такими было противно, отказать — невозможно, скопить денег — необходимо.
Будь она хорошей, правильной девочкой — нашла бы силы надеть на голову первого предложившего котелок с супом. А по спине кочергой, кочергой. И чтоб не совались больше с такой мерзостью.
Но Марлена была плохой. Трактирной шлюхой её начали называть раньше, чем она узнала значение этого слова, так что беречь репутацию смысла не было. Пусть болтают, что хотят, лишь бы Заську не трогали!
Заську не трогали.
То ли старшая сестра успешно оттянула всё внимание на себя, то ли младшую, росшую без матери, чуть больше жалели, то ли просто так звёзды сложились, но Заська была хорошей буквально для всех!
Она была хорошей в рваном, заляпанном платье. Была хорошей, роняя тарелки на пол и проливая пиво на постояльцев. Что бы ни происходило, Заська оставалась лапочкой и солнышком.
Марлена оставалась собой.
— Ты, наверное, не любишь сестру? — спросил как-то Палек.
И тогда Марлена с удивлением осознала, что любит Заську гораздо больше, чем себя.
Да она сдохнуть была готова ради того, чтоб вырвать малявку из деревни и обеспечить ей нормальную жизнь! Ради того, чтоб у неё была возможность и дальше оставаться хорошей девочкой.
Но сначала надо было самой вырваться из этого круга. Любой ценой.
Марлена заводила знакомых, узнавала информацию и копила деньги. У постояльцев не воровала даже по мелочи, но наводки Палеку подкидывала исправно, а тот так же исправно отстёгивал процент с выручки. Иногда копалась в чужих вещах, вскрывала письма, подсовывала следящие арфактумы — за это неплохо платили.
Спонтанная афера с камнем Ракуна должна была стать последней. По крайней мере, последней на пути к Истоку. Кто ж знал, что всё пойдёт наперекосяк, Палек превратится во врага, а заезжий магос — в союзника? И уж точно никто не мог предположить, что в итоге Марлена останется совершенно ни с чем.
Вернее, с глубокой ненавистью к покойному Герберту Тивасару и его жёнушке, с раздолбанным старым лисапедом и с четырьмя отморозками.