Известная и неизвестная. Рассказы для детей о Крымской войне 1853–1856 гг. (Дмитриев) - страница 45
У. Симпсон. На Малаховом кургане после штурма
За четыре дня боёв защитники потеряли почти 13 тысяч человек – четвёртую часть гарнизона. Велики были потери и у нападавших. После окончания сражения погибших солдат несколько дней сносили в большую братскую могилу. Вечный покой в ней нашли и русские, и французы. Смерть уравняла всех. Над могилой установили большой деревянный крест. А в 1872 году здесь появился памятный обелиск. Над белым постаментом возвышается чёрная стела, на её вершине крест. По обеим сторонам монумента надписи, выбитые на русском и французском языках: «Памяти воинов русских и французских, павших на Малаховом кургане при защите и нападении 27 августа 1855 года». А вот перевод французского текста: «Их воодушевляла победа и объединила смерть. Такова слава храбрых, таков удел солдата».
Прощай, Севастополь!
«От взрывов колебалась и стонала земля. Над горящим городом стояло густое облако дыму и пыли. Кругом разносились то оглушающий треск, то глухой гул. Пламя пожара освещало длинный мост с торопливо движущейся толпой; артиллерию, метавшую свои орудия в бухту; последние суда Черноморского флота, погребавшие себя в любимых волнах» – так вспоминал один из офицеров – участников той войны эвакуацию русской армии из города.
После падения Малахова кургана дальнейшая оборона стала бессмысленной и могла привести лишь к неоправданным потерям. Командующий князь Горчаков отдал приказ гарнизону оставить южную часть Севастополя.
Ф. Рубо. Последний взгляд
Ещё в начале августа по приказу командования солдаты и матросы стали сооружать плоты. Каждый был длиной 13 метров и шириной более пяти. К 14 августа их строительство было завершено. Из плотов навели мост длиной более 900 метров, что резко облегчило проблему сообщения с южной стороной бухты. Разводился и сводился мост пароходами.
Утром 27 августа 1855 года в городе стояла непривычная тишина. Вражеские осадные орудия молчали. Эвакуация началась в семь часов вечера. У наведённой переправы было тесно. Здесь сходились отступающие части, собралось множество фур и телег, стояла артиллерия. Но, несмотря на тесноту, порядок был полный. По качающимся на волнах понтонам шли бойцы в окровавленной, изорванной и грязной одежде. Их лица были в пороховой копоти. На носилках несли раненых товарищей. Прошедшие трудности многодневной осады, видевшие кровь и смерть, крепкие мужчины не скрывали слёз. Многие ещё надеялись, что всё это какая-то военная хитрость и вскоре последует приказ о контратаке. Некоторых моряков уводили едва ли не силой. Вместе с войсками город покидали и его жители.