Начальник линии, В-цкий, перед вечером выехал из Лабинской, взял с собой все свое дежурство, чтобы, переночевав в Новозассовской, проехать прямо в крепость Прочный Окоп к начальнику фланга, генералу Евдокимову (ныне генерал-адъютант и граф).
На линии, по-видимому, было спокойно; о неприятеле не было положительных вестей, и В-цкий еще с вечера разрешил жителям поездку за Лабу в лес (об этом распоряжении я узнал от урядника утреннего разъезда). Ложная тишина обманула жителей-новичков, усердно и радиво принявшихся за новое хозяйство, на обзаведение которого были отпущены достаточные суммы и от войска, и от казны. Они разбрелись с подводами врассыпную, выбирая, где кому попригодней показалось хорошее строевое дерево… Прикрытие, рота пехоты и сотня 3‐й кубанской бригады, под командой войскового старшины, султана Крым-Гирея Чингис Хана, забралось под тень, в холодок лесной чащи, и, полагаясь на спокойное положение линии, беспечно расположилось без всяких особых предосторожностей от внезапного нападения. За что дорого поплатились и войска, а, главное, бедные жители…
Вскоре по отъезде В-цкого, ко мне приехал поручик милиции Али-бей, посланный начальником фланга для собрания сведений в горы. Он остановился у меня и просил перед светом велеть проводить его через секреты за Лабу. Распорядясь этим с вечера, я спокойно заснул, простясь с Али-беем, которого инстинктивно крепко недолюбливал.
Часу в одиннадцатом утра зашел ко мне подполковник Прушинский (Ставропольского егерского полка), и мы, весело болтая и закусывая, любовались привезенным мне, пластунами подарком: дорогой и великолепно-оправленной винтовкой, добытой ими в горах… Более семидесяти конных пластунов собрались в ночь с низовых поисков, и я распорядился хорошенько угостить их за подарок. Кони их были привязаны к забору моего сада, а казаки хлопотали на дворе около котлов с горилкой и с чихирем… И уже не одна удалая песня огласила станицу. Ко мне собралось несколько офицеров пехоты, наших и донцов… И, пожалуй, мы бы на просторе кутнули на широкую ногу. – Да черт-ма!..
В самый полдень раздались орудийные выстрелы сверху Лабы от Новозассовской и повторились с нашей угловой батареи… С вышек над моими воротами и у дома начальника линии сверкнули выстрелы и взвились на флагштоках красные флаги. Затрещали тревожные перекаты барабанов и сигнальных труб… Станица встрепенулась, и весь резерв быстро выступил за станицу под командой командира 2-го конного полка, подполковника Котлярова, старого боевого казака.
Бросились к коням бравые пластуны, опрокидывая котлы с недопитой водкой и чихирем, и стройно выстроились у ворот… Шабаш только что начинавшейся пирушке!.. Ногу в стремя – и мы пронеслись во все повода мимо отряда старого Котляра, которому я крикнул, что переправлюсь за Лабу и той стороной поскачу… Он в ответ только махнул папахом в руке, что, по нашему, значило «ступай с Богом»!..