Венлинг так и не смогла перебороть страх космических полётов. Такое встречалось, но поскольку рядовые граждане редко покидали Землю – орбитальные прогулки не в счёт, – обнаружить это психическое расстройство было невозможно никак иначе, кроме как опытным путём. К великому сожалению Максима, его жена оказалась «невылетной». С тех пор как Венлинг совершила тестовый рейс до Марса, первобытный ужас перед пустотой охватывал её при мыслях о любом космическом путешествии. В обратный путь на Землю Венлинг силой пришлось укладывать в анабиозную камеру под предварительной седацией.
– Всё… всё, Максим, ушло, – сказала Венлинг, глубоко дыша. – Извини. Не переживай. Я знаю, тебе сегодня нельзя волноваться.
Максим крепко обнял её.
– «Не извиняйся, если нет вины», – шепнул он на ухо Венлинг, и та улыбнулась. – Вен, всё в порядке. Мы никуда не торопимся. Я уверен, твой психотерапевт поможет разобраться с этой проблемой в самом скором времени.
– Обещаю, я буду стараться, – ответила она. Тонкие руки обвили шею Максима. – Собирайся, тебе уже пора. И не забудь – вечером ужин в «Горалесе».
* * *
Госпожа Председатель встретила Максима доброжелательной улыбкой:
– Прошу, Максим, проходи. – Она распахнула двери личного кабинета в одном из внутренних помещений Этернала. Несколько робея, Максим вошёл внутрь.
Первое, что бросалось в глаза, – книги. Казалось, круглые стены просторного кабинета сплошь состояли из полок, на которых громоздились бумажные тома. Максим, словно зачарованный, подошёл к ближайшему стеллажу и пальцем провёл по чёрному, тиснёному золотом корешку. Достоевский. Русское издание, не переведённое!
– Они рассортированы по векам, – негромко сказала Госпожа Председатель. – На этой полке – моя любимая литература докосмической эры. К сожалению, очень многое не удалось найти в бумажном виде, и бо́льшая часть – современные реплики. Но эта книга настоящая, конца девятнадцатого века. Естественно, отреставрированная.
– Можно? – Максим продолжал водить пальцем по корешку.
Госпожа Председатель кивнула, и Максим с великой осторожностью взял с полки один из томов, открыл, жадно пробежал глазами несколько строк. «Братья Карамазовы». Язык хоть и сильно изменился с того времени, но текст читался легко, без напряжения.
– «Уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нём тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь», – прочитал Максим. Поднял глаза на Госпожу Председателя и признался: – Никогда не читал эту книгу на русском.
– Я удивлена, что ты знаком с ней. – Женщина с любопытством смотрела на него. – Русская классика уже давно, мягко говоря, не очень популярна.